Если Ты пожелаешь, то огонь водою приятной обратится,
если же не пожелаешь, то и вода огнем обратится.
Сей поиск, что в нас, тоже от сотворенья Твоего.
Избавление от неправосудности, о Господи, – правосудность /дар/ Твоя.
Без [нашего] поиска Ты этим поиском нас одарил;
сокровище благодеяния Ты всем открыл[234].
[О том, как] заяц принес охотничьей дичи благовестье о том, что лев упал в колодец
Когда заяц своему избавлению [от лап льва] обрадовался,
к охотничьей дичи бегом он пустился аж в степь.
1340 Льва когда он увидел в колодце мертвым, плачевным,
то стал описывать круги, радуясь, до луга.
В ладоши хлопал, избежав руки смерти,
свежий и пляшущий в воздухе, как ветка и лист.
Ветка и лист от заточения в земле свободны стали,
подняли голову и собеседником ветру стали.
Листья, на ветке прорезавшись /букв.: ветку расщепив/,
к самой верхушке дерева заспешили.
Языком побега своего благодарность Богу
поет каждый плод и лист отдельно:
1345 «Взрастил наш корень Обладатель дара,
дабы дерево плотным выросло и распрямилось»[235].
Души, заключенные в воде и глине,
когда освободятся от вод и глин на радость сердцу,
в воздухе Любви Истинного танцующими станут,
подобно диску полной луны без изъянов станут.
Тела их в танце, а о душах ты уж не спрашивай;
и о тех, что вокруг души, о них ты уж [тоже] не спрашивай.
Льва заяц в тюрьму засадил.
Позор [тому] льву, что от зайца изнемог.
1350 При таком позоре вот ведь удивительно:
Гордостью религии он захочет, чтобы величали его по прозвищу.
Эй ты, лев, на дне сего колодца одинокий,
душа [твоя] зайцеподобная кровь твою пролила и выпила.
Душа заячья твоя в степи на выпасе,
а ты на дне сего колодца [вопрошаешь,] как да отчего.
К охотничьей дичи побежал тот львов ловец[, крича]:
«Радуйся, о народ [= звери], если прибыл вестник радости![236]
Благовестье! Благовестье! О группа веселье создающих!
Ибо та адская собака [= Цербер] в ад ушла обратно.
1355 Благовестье! Благовестье! Ибо у того врага [наших] душ /жизней/
вырвало подавление [= сила] Творца его клыки.
Того, кто лапой [своей] много голов раскроил,
словно труху метла его смерти тоже смела».