Роль разоблачителя мне не по душе. Я бы не стал публично уличать авторов «Пиши, сокращай» в некомпетентности, если бы их книга была обращена к рядовому читателю и пользовалась успехом только у дилетантов.
Проблема в том, что квинтэссенцию редакторской культуры в «Пиши, сокращай» увидели многие представители профессий с литературной составляющей: копирайтеры, журналисты, контент-менеджеры. Грубо и наспех выполненную подделку приняли за эталон те, для кого работа со словом – дело жизни. Требование о владении информационным стилем сегодня можно встретить и в описании вакансий, и в редакционных стандартах. И это крах экспертизы. Потому что если автор – даже начинающий – не отличает тарабарщину от осмысленного высказывания, демагогию от ясной и последовательной аргументации, неловко состыкованные слова от точно подогнанных друг к другу, чем одарит своего читателя он сам?
Признаюсь, мне не по себе от мысли, что мою критику сочтут злопыхательством. Но куда страшнее за будущее родного языка и профессий, с ним связанных. Поэтому я и хочу оставить что-то вроде редакторских замечаний на полях «Пиши, сокращай». В полемике с авторами книги меня интересует не победа любой ценой, а истина. Разграничение квалифицированной работы со словом и оголтелой кустарщины. Поэтому с радостью приму любые обоснованные уточнения и возражения.
Информационному стилю я противопоставляю не какой-то свой авторский метод, а традиционные теорию и практику редактирования[2], научное знание о языке и здравый смысл.
В начале работы мне виделся небольшой очерк – скорее статья, чем книга. Но труд критика не терпит поверхностности: нужно вникать в детали и осмыслять свой предмет всесторонне. Если же разбираешь чужой текст как редактор, будь добр не ограничиться общими замечаниями, а предложить свои варианты тех или иных фраз и фрагментов. Так – мало-помалу, от темы к теме – сложилась конструкция из 20 глав.
В первых двух я вспоминаю о том, как за отдельными ошибками авторов «Пиши, сокращай» передо мной вдруг начала вырисовываться проблема исполинского масштаба. Если вы торопитесь, пропустите эти главы и начните с третьей. В ней я называю центральную ложную установку книги. Она состоит в том, что Ильяхов и Сарычева противопоставляют друг другу «слова» и «смысл». Это – нонсенс. Именно из-за пренебрежения словами авторы на каждом шагу впадают в бессмыслицу, а написанное ими напоминает дурной перевод с иностранного.