мне, кузина?!
Селин с сомнением покосилась на театрально увлажненные глаза.
– Как новый управитель этих диких земель, я буду погребен под кипами бесконечных бумаг и по всем фронтам сделаюсь обреченным на фиаско! Да-да, и, клянусь, даже оставлю предсмертную записку, если ты не отправишься со мной! «В моей безвременной кончине прошу винить дражайшую кузину Селин де Круа»! Пойми же, я погибну там без твоего знания этих всех бесконечных юридических казусов, тезисов, нюансов и прочих нуднейших вещей… Ах, бедняжка моя, слезами добрую тетушку уж не вернуть… – сквозь покровительственную мину живописного сострадания Антуан даже всхлипнул, но вдруг глаза его засияли. – Но мы-то с тобой пока живы и наконец вырвемся отсюда!
Мысль о том, что уже завтра зачумленная Вердена с ее ненавистным дымом погребальных костров останется далеко позади в лигах океанской воды, неожиданно согрела истерзанную душу. Ведь и правда – впереди новая жизнь! И в ней не будет места гнусному прошлому и особенно – омерзительным его персоналиям…
– Селин, дорогая, не та ли это самая Патрисия де Монблан? Готов поклясться, ее не было в списках! Или показалось… Даже на похоронах от нее нет покоя… Нет, не смотри в ее сторону, умоляю!
Кузен попытался было пригнуться, чтобы выпасть из поля зрения гостьи, но тут же осознал всю бессмысленность своих намерений и нарочито подбоченился.
– Я погиб, – сквозь учтивый оскал резюмировал Антуан, и непринужденный его поклон едва не испортило отчаяние. – Эта мегера приближается… заклинаю тебя, напомни расследовать, какому мерзав… кто посмел пустить слух, будто мы с ней обручены с пеленок?!
Селин рассеянно взглянула на приближающейся фигуру заклятой подруги в роскошном платье из черного бархата. С каждый шагом воинственное бряцание украшений становилось все отчетливей, а сладкое облако духов – все приторней.
– Антуан, любезный друг мой!.. – Патрисия игриво взмахнула ресницами и поправила каскад тугих рыжих локонов на оголенных плечах. В этот раз от хорошо поставленного меццо-сопрано у Селин даже не дернулась щека, но на отточенно-приветливую улыбку сил не хватило.
Кузен, впрочем, элегантно поклонился:
– Миледи, в сей трагический час вы посрамили само светило вашей лучезарностью, однако вынужден откланяться! Вообразите, эти мошенники вздумали напудрить омаров в трапезной, чтобы глянец панциря не осквернил траур нашей фамилии!