А Казимирыч ещё расщедрился: обещал прислать Никиту, чтобы помог перевезти мышей. Он явно торопил события.
Утром подъехал к дому Серебровского присланный Казимирычем Никита.
Егора немного удивила чрезмерная заботливость шефа: похоже, Никиту он подрядил не только помогать, но и присматривать за ним? К чему бы?
У Никиты – ещё более помятое, чем обычно, лицо невыспавшегося человека, серенькие зрачки в паутине красных прожилок. Но он деловито запрашивает куда ехать, и доволен, что не предстоит мотаться по городу и окрестностям, сравнивая и выбирая подопытный материал, потому что Егор сразу называет заветный адрес: госпитомник «Столбовая».
И по приезде в это мышиное царство Никита в машине не остаётся, бредёт, след в след, за Егором, со скучающим видом слушает заумную байду двух высоколобеньких.
Специалист, показывающий трансгенных мышек, расхваливает Егору модифицированных сложнейшей и эффективнейшей сывороткой: в ней – гематопоэтические клетки человека, полученные из костного мозга, пуповинной крови, эмбриональной печени. Дорогие, конечно, но зато. Однако Егор предпочитает биомодели с модификацией более важной для его опытов: с улучшенной приживаемостью трансплантов.
И получает желаемое: пятнадцать белоснежных красавцев-самцов, пятнадцать белоснежных красавиц-самок, размещённых в двух клетках-переносках, которые, между прочим, тоже пришлось оплатить.
– Вон сколько всего человеческого в тварей этих закачано, – ворчал Никита, загружая клетки в машину – удивительно, что они ещё не разговаривают!
Егор, осчастливленный покупкой, и довольный тем, что денег осталось ещё и на некоторый запас корма, попросил Никиту подъехать к магазину «Мир корма» и накупил там кучу пакетов с овощными ассорти – семенами луговых трав, проса, овса, пшеницы, травяных гранул, сухих овощей и фруктов. Прихватил с десяток банок с минерально-солевым камнем «Чика» – для укрепления зубок «блондинов» и «блондинок», а также для блага их пищеварительной системы. И понял, куда придётся сливать зарплату на нынешним этапе. Но такая подробность не могла нарушить объявшей его эйфории и сладкой дрожи в ожидании начала испытаний.
Никита помог перетащить в подвал живой груз и коробки-банки, отряхнул джинсы, поглазел с мимолетным любопытством на растревоженных переездом «блондинок», потом на Егора, и сказал на прощанье: