Наконец, мы всё утрамбовываем, и идём ложиться спать, чтобы на рассвете выехать в путь дорогу, пока ещё нет пробок. Первые три часа пассажиры спят, утомленные бурными сборами накануне и ранним подъёмом. Бедный шофер – мой муж – капитан нашего корабля уверенно ведёт наш кораблик по асфальтовой змее. Потом мы просыпаемся, достаём завтрак, бережно мной упакованный с вечера. Настроение улучшается на глазах. Я начинаю напевать песни, глазею по сторонам и радуюсь жизни.
Ооо, как я люблю собирать грибы!!! Как Винни-Пух любит мёд, так я люблю собирать грибы, и никакие обстоятельства, преграды типа плохой погоды, соплей из носа, и даже угрозы заблудиться навсегда в лесных чащобах, меня не останавливают от желания испытать то самое волшебное состояние. Обостряется многократно зрение, становится прямо-таки периферическим, что помогает видеть грибы спереди, сверху, с боков и даже чуть сзади. Интуиции моей в тот момент позавидует любой, потому что за даже «чуть сзади» я угадываю ещё одну грибную особь съедобного вида. Нюх тоже на высоте, соседский элитный пёс-медалист отдыхает. Я чувствую грибы за версту и иду на них, как Нийя в «Через тернии к звездам» по позывному в голове «Иди на Астру, иди на Астру!».
В лесу я теряю всякое ощущение реальности, какая там ориентировка на местности! Я забываю в каком конкретно месте я нахожусь, потому как одну ягодку беру, на другую смотрю, третью замечаю и так далее, только ягодки заменяем грибами, и вот мы уже вообще не понимаем где север, где юг и все остальные стороны света. Хорошо, что их не так много. В тяжелые моменты грибной лихорадки, когда часа через два я слегка приходила в себя с мыслью: «Где я?», задрав голову кверху, потому как только там ещё был виден кусочек неба, размером с носовой платок, я понимала, что всё… Я заблудилась в этом заколдованном лесе. Обычно со мной в паре была такая же сумасшедшая грибница, как и я – моя тётя. В байковом халате, в дачных пластиковых галошах синего цвета на босу ногу и на размер больше, с мусором листьев, мелких палочек и паучков на голове, моя крёстная была неописуемо хороша. Сначала мы отупело вертели головами по сторонам, вспоминая из школьной программы по биологии что-то про мхи и лишайники, растущие с северной стороны, пытались понять, где у нас юг, где север по правой и левой рукам. Прислушивались, вытянувшимися как у лисички-фенёк ушами – не слышно ли в какой стороне проехала электричка или залаяла собака, посаженная возле дома на цепь. Если ничего не помогало, тогда оставалось сделать звонок другу. Друг у меня в этот момент был один в этой беде – мой папа. Папа всегда очень переживал, ругался, что я опять пошла в лес, так далеко и почти одна (крёстная не считается, потому что она такой же даун в нахождении себя относительно населенных пунктов в лесу, как и я). Потом начинались чудеса. Папа ориентировал меня на расстоянии телефонного звонка по солнцу (оно, правда, не всегда было), по деревьям, чуть ли не по запахам. И всегда выводил к людям.