Картинки диафильма сменялись все быстрее. Вот Анна кружится с Григорием в танце, чувствуя на щеке его волнующее дыхание, потом они гуляют по набережной Сены, спасаясь от дождя под крышей Нотр-Дама. Переполненные громкой, как фанфары, радостью, они пытаются сохранить тишину, но вместо этого их улыбки и почти беззвучный смех вырываются на волю, как ноябрьский пронизывающий ветер. Потом они на приеме в какой-то квартире – снова музыка, люди, шампанское. Сердце Хлоэ начинает медленно, но необратимо сжиматься от боли, как будто она еще не знает, что должно произойти, но точно что-то плохое. Время ускоряется еще сильнее, и вот Хлоэ стоит перед собором Александра Невского. Вокруг снова мелькают люди, звонят колокола, а по ступеням спускаются обвенчанные. Хлоэ пытается поймать взгляд Григория, как тогда, в «Шахерезаде», но ловит только царапающие горло мелкие снежинки… Желая выбраться из этого кошмара, девушка убегает в слезах, пока тишина не накрывает ее спасительным куполом. Хлоэ вдруг видит восходящее солнце с его первыми несмелыми лучами и огромный валун, так притягивающий своей силой. Здесь Анна, по ощущениям правнучки, как будто бы впервые ощутила тихую радость и спокойствие.
***
Хлоэ проснулась еще до рассвета. Не размышляя ни минуты, она точно знала, куда должна пойти. Этот полусон-полуявь настолько взбудоражил ее сознание, что Хлоэ больше не могла отделить чувства прабабушки от своих. Сколько же она еще не знала о прошлом своей семьи! Хлоэ всегда казалось, что это только ей так не везет в любви. Что только она может так сильно страдать и каждый раз собирать заново сердце, разбитое на тысячу осколков. Конечно, этот сон мог быть просто плодом ее воображения. Хлоэ знала прабабушку лишь с одной стороны: историю смелого человека, прошедшего сложную эмиграцию, начавшего жизнь с нуля в новой стране, и, несмотря на долгие поиски, встретившего настоящую любовь. А оказывается, она могла страдать от неразделенного чувства. Или разделенного? Да разве это важно, когда ты пишешь такие грустные письма.
К счастью, туристов было еще не так много в столь ранний час. И пока Хлоэ поднималась по улице Лепик, солнце поднималось вместе с ней, покрывая верхние этажи домов персиковой глазурью. Монмартр медленно просыпался. Внезапно молодая парижанка застыла перед забором, не понимая, куда двигаться дальше: «Раньше здесь был проход. Я точно помню эту дорогу. Совсем крохотный пассаж, и рядом с фонарем этот камень».