– Мама! – позвал Сережа.
– Мама! – позвал он еще раз.
Дверь не открывалась, и было тихо.
– Мама! – крикнул Сережа изо всех сил.
Тетя Паша вбежала, схватила его на руки и понесла в кухню.
– Что ты, что ты! – шептала она. – Как можно кричать! Нельзя кричать! Слава богу, не маленький! Мама спит, и пусть себе спит на здоровье, зачем будить!
– Я хочу взять лопату, – сказал он тревожно.
– И возьмешь, никуда не денется лопата. Мама встанет – и возьмешь, – сказала тетя Паша. – Смотри-ка, а вот рогатка твоя. Вот ты пока рогаткой позанимаешься. А хочешь, морковку почистить дам. А раньше всех дел добрые люди умываются.
Разумные, ласковые речи всегда действовали на Сережу успокоительно. Он дал ей умыть себя и выпил кружку молока. Потом взял рогатку и вышел на улицу. Напротив на заборе сидел воробей. Сережа, не целясь, стрельнул в него из рогатки камушком и, конечно же, промахнулся. Он нарочно не целился, потому что сколько бы он ни целился, он бы все равно не попал, кто его знает – почему; но тогда Лида дразнилась бы, а теперь она не имеет права дразниться: ведь видно было, что человек не целился, просто захотелось ему стрельнуть, он и стрельнул не глядя, как попало.
Шурик крикнул от своих ворот:
– Сергей, в рощу пошли?
– А ну ее! – сказал Сережа.
Он сел на лавочку и сидел, болтая ногой. Его беспокойство усиливалось. Проходя через двор, он видел, что ставни на его окнах тоже закрыты. Сразу он не придал этому значения, а теперь сообразил: ведь они летом никогда не закрываются, только зимой, в сильный мороз; получается, что игрушки заперты со всех сторон. И ему захотелось их до того, что хоть ложись на землю и кричи. Конечно, он не станет ложиться и кричать, он не маленький, но от этого ему не было легче. Мама и Коростелев все заперли и не беспокоятся, что ему сию минуту нужна лопата. «Как только они проснутся, – думал Сережа, – я сейчас же все-все перенесу в тети‐Пашину комнату. Не забыть кубик: он еще когда упал за комод и там лежит».
Васька и Женька подошли и стали перед Сережей. И Лида подошла с маленьким Виктором на руках. Они стояли и смотрели на Сережу. А он болтал ногой и не говорил ничего. Женька спросил:
– Ты чего сегодня такой?
Васька сказал:
– У него мать женилась.
Еще помолчали.
– На ком она женилась? – спросил Женька.
– На Коростелеве, директоре «Ясного берега», – сказал Васька. – Ох, его и прорабатывали!