В пятницу я по настоянию жены снова оказался в кабинете размером пять на шесть. Я пытался отмахнуться, сказать, что мне не нужны психологи, но жена без суда и следствия записала к Кириллу Николаевичу, при этом дав понять, что мне придётся посещать его сеансы до полного излечения.
– Дмитрий, а я гадал, как скоро вы придёте. – Такими словами встретил меня психолог.
– А я думал, что вы психолог, а не гадалка, – ответил я, не думая.
Оглянул уже знакомый кабинет. На столе стояла пепельница. Новая. Очевидно, купленная специально для меня.
– Радует, что уровень сервиса стал выше. – Сказал я, кивком указав на пепельницу.
Мы уселись друг напротив друга и смотрели: я – на ромбиковый стеллаж, Кирилл Николаевич – на меня.
– Дмитрий, дело ведь совсем не в том, о чём говорила ваша жена. – Произнёс психолог догадливо.
– Какая проницательность! А вы точно не гадалка? – Съязвил я, сам себе дивясь. Я всегда был вежлив и дипломатичен, но в последние недели эти два качества из меня будто выжили плетьми.
Конечно, дело не в том, о чём говорила жена! Разве дело когда-нибудь бывает в том, о чём говорят вслух?
А доку, я видел, так и не терпелось вывернуть мою душу наизнанку. Мои колкости его нисколько не задевали, и он продолжал смотреть добродушными глазами, ожидающими часа, когда я решусь заговорить.
Кажется, у меня не остаётся вариантов. – Решил я. – Жена так и будет отправлять меня к психологу, пока не убедится, что со мной всё в порядке. А если мне всё равно придётся к нему ходить, так и быть, расскажу кое-что из своей жизни. Не сидеть же молча.
– Это ведь конфиденциальные беседы? – Задал вопрос прежде, чем начать говорить.
– Конечно! – Заверил Кирилл Николаевич. – Всё, что вы скажете, охраняется врачебной тайной, – трёхсекундное молчание, и он выдал ровно то, что я хочу услышать, – ваша жена не узнает, о чём вы рассказали.
Я кивнул.
Я совсем не собирался рассказывать что-то, что выставило бы жену в плохом свете. Возможно, я не сказал бы даже то, чего она ещё не знает. Но одно дело, если она что-то знает, и совсем другое, если я сам это скажу. Иногда лучше не говорить того, что люди и так уж знают.