– Ты как? – спросил недовольный Максон, получивший одну из желтых.
– Да нормально. Все в порядке.
– Он шипами тебя сзади по ахиллу ударил. Я думал, все, хана. А ты вскочил, будто даже боли не почувствовал.
– И не надейся, – усмехнулся я. – Пенальти я сам бить буду.
И отошел к точке, прислушиваясь к своему организму. Странно, но ахилл действительно не болел. Словно и удара никакого не было. Зато неприятно пульсировал низ живота. Зараза!
Раздался свисток. Я разбежался и влупил. Сильно и точно. Вратарь не реагировал, а гадал. И даже направление нужное выбрал. Вытянулся в струну, пытаясь достать рукой мяч. Но тот предательски ушел выше, под самую перекладину, «сбив паутину» с девятки.
Наши праздновали так, будто мы только что выиграли лигу чемпионов. Даже на руки меня подняли, придурки. Мои придурки.
– Собрались, – тормошил я каждого, оказавшись на ногах. – Сейчас самое тяжелое начнется.
И оказался прав. Вместо хава тренер москвичей выпустил центрального защитника, высокого пацана с квадратным лицом. Вот только легче нам не стало.
Совершенно не ощущалось, что у противника не хватает одного игрока. Напротив, нас возили, будто это мы были в меньшинстве. Вдобавок и стыки стали еще жестче, противник то и дело норовил нарваться на карточку. Только мне в центре поля раза четыре хорошенько дали по ногам. Но даже здесь чувствовался профессионализм. Фолили москвичи именно в тот момент, когда перекрывали судье обзор. Степанычу приходилось свистеть по факту, когда он видел, как я валился на газон.
– Реф, сколько осталось? – спросил я пробегая рядом.
– Две минуты, – мельком взглянул на часы Василий Степаныч.
Хотелось, чтоб меньше. Москвичи устроили настоящий навал на наши ворота. Как мяч еще не залетел в сетку – я до сих пор не понимал. Точнее, понимал. Мы сейчас показывали, наверное, свою лучшую игру. Бегали на морально-волевых. Все же стычка перед матчем пошла на пользу. Все понимали, что именно сейчас нельзя пропускать никак. Попросту никак. Надо выстоять.
Мы опустились так низко, как только могли, не помышляя о нападении. Даже Максон «сел» на свою половину поля. А все остальные и вовсе не пытались выйти из штрафной.
Забавно, но несмотря на нарастающую боль, я, наверное, был самым подвижным из всей команды. Даже не чувствовал, что устал. Прямо сейчас готов еще тайм отбегать.