С постели его подняли вопросы страховки. Если по вине ночного землетрясения разбился чей-то сервиз или упал со стены плоский телевизор, то отвечать будет горнорудная компания, а не строительные подрядчики.
Через несколько месяцев занимающаяся переездами фирма освободит квартиры от мебели и прочего имущества, после чего начнется самый важный этап работы: рабочие сделают подкоп вокруг фундамента, подведут металлические балки и двутавры, закрепят печные трубы, и дом поедет на свой новый адрес. По прибытии его вновь обставят прежней мебелью, и станет почти незаметно, что с домом что-то произошло, – разве что чарующий вид на поселок Мальмберг, церковный шпиль и горы сменятся ельником в Коскульскулле.
«Тем, кто здесь живет, неслыханно повезло», – думал Томми Ойа, переходя из комнаты в комнату и тщательно документируя. Они переедут на новое место вместе со своим домом, во всяком случае, с той его частью, которая входит в само понятие «дом». Впрочем, в наши дни это практически одно и то же.
С полки на пол попадали книги. На черно-белой, слегка пожелтевшей от времени свадебной фотографии треснуло стекло. Томми сфотографировал причиненный ущерб, и ему почудилось, будто до него доносятся жалобные сетования. Он уставился на лица с фотографии, такие серьезные в столь торжественный момент, запечатленные, наверное, лет сто назад. Трещина пересекла горло жениха, разбила лицо невесты.
– Вот и все, Томми Ойа, теперь можешь уходить, – произнес он вслух, обращаясь к самому себе.
Как житель Мальмберга он был лишен сентиментальности. Жил сегодняшним днем и далеко вперед не заглядывал. Он не жалел об исчезнувших кинотеатрах и киосках, где покупал свои первые фотокарточки с изображениями известных хоккеистов. Руду необходимо добывать, и без горнодобывающей промышленности ничего вообще не будет – ни поселка, ни работы, ни богатства, на котором держится Швеция. Останется только край северных оленей и нетронутых гор, что кое-кому в далеком Стокгольме, конечно, очень не понравится, особенно тем хлыщам, которые только и делают, что просиживают штаны в своих замечательных барах и даже не задумываются о том, откуда берется их благосостояние, как оно добывается из горной породы у них под ногами.
И вдруг он снова это услышал. Вот дьявол.
Это были не слова, а тихий жалобный плач, словно в стенах еще оставались голоса тех, кто здесь жил.