Но есть и нюансы – все эти сокровища находятся в нем. Проблему надо как-то решить. В играх обычно есть платные опции – сменить имя, прическу, расу и пол. За последнее продал бы душу еще пару раз, а ведь его ошибки здесь нет. В конце концов, не оставили выбора, который должен, обязан был быть!
Бредя по колено в воде, Моня устало отметил, что нагота этого тела уже казалась естественной, не вызывая смущения или каких-то особенных чувств. А ведь покажи его раньше, кровь бы из носа, наверно, пошла.
Возможно, потому и забылся, вывалившись в мир прямо как есть. Новорожденного встретила пыльная, старая церковь. Судя по запустению и полной разрухе, паства сюда не заходила давно. Кафедра сгнила, скамейки сгребли в одну кучу, когда-то красивый витраж был разбит.
Ухоженной осталась только статуя из серого камня в человеческий рост. На ней величественная и немолодая женщина в тоге, словно парившая над царившим вокруг бардаком. Изящные ладони сложены «лодочкой» в молитвенном жесте. Во взгляде любовь, покой, всепрощение. А еще отрешенность. Она будто не от мира сего.
На алтаре выбито несколько строк:
Дождем яств и напитков я уничтожу муки жажды и голода.
И превращусь во всё, что им нужно!
Нисколько не жалея, я отдаю им себя, свое тело
И все добродетели трех времен на благо существ!
Пусть они делают с ним, что хотят:
Бьют, унижают, жизни лишают.
Пусть забавляются с ним как угодно,
Лишь бы им это не приносило вреда!
Прочитав, Моня неодобрительно хмыкнул.
Ну да, ну да… Рафику про эти идеалы скажи. Прозаика жизни сурова и крайне проста: нагнешь либо ты, либо тебя. В этом и есть глубокая сермяжная правда. Чтобы жить, нужно жрать, иначе ты корм.
Похоже, также подумал и жрец. Узрев явление голой девицы, он с восторгом воздел руки к небу, так щедро ответившим на молитву и пост. Глазки под капюшоном сально блеснули, руки потянулись к бесстыже торчащим грудям.
Моня отскочил от него как ошпаренный. Это точно не квест! Путь к вершинам обещал быть долгим и трудным, но не стоило начинать его именно так. Эта непись алчет изнасиловать невинную деву! Неудивительно, что никто не молится с ним!
Разочаровав служителя церкви, Моня оттолкнул его и бросился к входным дверям.
Но, выскочив, напоролся на меч, не успев ничего ни понять, ни увидеть. Кто-то крикнул, что-то мелькнуло, и клинок вошел глубоко под левую грудь.