– Наконец-то, – сказал он недовольно. – Как добрались?
– Замечательно, – Ковров достал пачку червонцев, из середины – оторванную половину банкноты и протянул мужчине.
Тот достал из ящика стола вторую половину, приложил, тщательно проверил каждую точку линии разрыва и номера. Результат его удовлетворил, женщина, стоящая позади Николая, убрала пистолет в сумочку.
– Чисто, – сказала она, – никто не следил.
– Неужто были сомнения? – Ковров усмехнулся. – А мы ведь с вами, товарищ Райнис, виделись как-то в Сестрорецке в лечебном санатории, и память у вас тогда была ой как хороша, особенно на деньги.
– Таковы правила, – Райнис недовольно поморщился. – Значит, вы в «Пассаже» заселились? Хорошее место, из дорогих, да-с. В Ленинграде вас в курс дела ввели?
– И не подумали, Станислав Адамович сказал только, что дело архиважное и по моему, так сказать, предпочтению.
– Это он поторопился, но дело и правда непростое, нужен хороший специалист, вроде вас, и со стороны – местные все на виду. Смотрите, – мужчина выложил на стол фотографию, на которой запечатлели пожилого мужчину с большим носом и тонкими усиками над полными губами, глаза навыкате казались большими через очки в тонкой оправе. – Борух Менделевич Гершин, правда, откликается на имя Борис Михайлович, а кличка у него Шпуля.
– Сурьёзный товарищ, глазом прямо сверлит, – Ковров небрежно взял карточку, вскользь рассмотрел. – Вижу в первый раз.
– Шпуля – человек интеллигентный, предпочитает спекуляцию, лично мокрыми делами не занимается и долги не выбивает. Для этого у него есть напарник, Герман Осипович Радкевич, по прозвищу Лихой. – Райнис достал второе фото, размытое, с него смотрел человек средних лет, с рельефным лицом и шрамом на левой щеке.
– И с этим не знаком. Но в Ленинграде про мокрые дела речи не шло, и с товарищем Мессингом мы об этом не договаривались, так что я на них не пойду, моя профессия чистая.
– От вас этого никто не требует, – успокоил его Райнис, – тут другие обстоятельства в наличии. Шпуля ещё до революции занимался мелкими аферами и у охранки на карандаше был, а как разруха да голод пошли, на этом наживаться начал. Теперь он приличный коммерсант, держит торговую артель, закупает текстильный товар в Закавказье и здесь продает, а обратно везёт продукцию московских трестов. По сути, занимается контрабандой, граница там дырявая, вот и тащат сюда из Персии всё, что пользуется спросом. Размах операций небольшой, как был мелким воришкой, так и остался, да и прижать мы его в любой момент можем, вот только на мелочи смысла нет.