– Уже иду, – он изобразил слащавую улыбку, отпирая замок и отодвигая задвижку.
В сени, толкнув Пилявского в грудь, молча зашёл худой мужчина среднего роста с офицерскими усиками и в пальто, на щеке его виднелся уродливый шрам. Следом за ним в дом прошли ещё двое, в кожаных куртках, оба крепко сбитые и невысокие, похожие друг на друга словно братья. У одного из них ухо было изломано.
– Позвольте, вы кто? – Пилявский посмотрел на Эмму, та как ни в чём не бывало сидела на стуле, ссутулив спину и уткнувшись взглядом в окно. – Что себе ваш муж позволяет? Почему вы безобразничаете, товарищ?
– Ты смотри, артист, прям шапито представляет, – усатый встал посреди кабинета, заложив руки за спину, один из его подручных занял место у окна, второй – у двери. – Обождите-ка нас на кухне.
Эмма послушно встала, Жоржик швырнул скрипку на пол так, что та треснула, ткнул Пилявского смычком в живот.
– Нажрал пузо, лишенец, ничего, сейчас сдристнешь чутка, – малец мерзко хихикнул и вышел вслед за матерью.
– Что всё это значит? – Пилявский вздёрнул подбородок вверх. – Как вы смеете, я профессор филармонии. Сейчас же вызываю милицию.
Один из незваных гостей, караулящий у двери, подошёл сзади и пнул хозяина дома под коленки, а когда тот шлёпнулся на пол, приставил к горлу нож. Усатый с кривой улыбочкой осматривал кабинет, даже зачем-то пощупал ковёр.
– Бедно живёшь, скрипач, я уж думал, давно хоромы выстроили. Где Станислав? – наконец спросил он.
– Так вам брат мой нужен? Он умер четыре года назад.
– Вот значит, как, откинулся, гнида, а я поначалу думал, всё, сбежал пан Пилявский за границу с концами, плакали мои денежки, но потом кой-какой след нашёл, и по всей России его ищу уже несколько лет. Точно помер? А то ведь проверю.
– Да кто вы такие? На Немецком кладбище лежит, на четвёртом участке, хоть сейчас езжайте смотреть.
– И ничего не передавал для друзей своих? Деньги, к примеру?
– Какие ещё деньги? Если это ограбление, то возьмите в столе, и уходите, – Пилявский был напуган, но хорохорился и старался своего страха не показать.
Усатый кивнул, гость в кожанке споро обшарил ящики стола, нашёл в прикрытом фанеркой потайном отделении тощую пачку денег, пересчитал.
– Тридцать два червонца с мелочью, – доложил он.
– Большая сумма, не один день копил, – усатый подошёл поближе к Пилявскому и резко ударил того ногой в живот. – Куда твой брат золотишко девал, падла?