Потом Удинаас опустил правую руку, взглянув на изображенный им знак:
– Сгинь, Ворона!
Ответом были вздохи ветра и шелест волн. А затем издали донеслось карканье.
Весь дрожа, он вскочил на ноги и, схватив корзинку, помчался к воротам.
Королевский зал представлял собой просторное круглое помещение. Потолочные балки из черного дерева придавали ему вид шатра, верхняя часть которого терялась в дыму. По краям зала стояли нечистокровные воины из знатных семей, образуя внешний круг тех, кому дозволялось присутствовать на совете. Далее шли ряды скамеек со спинками, на которых устроились замужние женщины и вдовы. Незамужние и невесты, скрестив ноги, восседали на шкурах. В шаге от них начиналась яма глубиной не более двух локтей. Там на утрамбованном земляном полу сидели воины. В самом центре зала располагался помост шириною в пятнадцать шагов, на котором в окружении пятерых принцев-заложников стоял Ханнан Мосаг, король-колдун.
Пока Трулль и Фэр спускались в яму, чтобы занять свои места среди чистокровных воинов, Трулль украдкой взглянул на правителя. Внешне – ничего примечательного. Среднего роста, обычного телосложения. Самое заурядное лицо, только разве что чуть бледнее, чем у большинства тисте эдур. Вдобавок король был косоглазым, отчего его физиономия всегда казалась удивленной. Ханнан Мосаг не отличался телесной силой. Настоящая его сила таилась в голосе, низком и глубоком. Для того чтобы заставить себя слушать, этому человеку вовсе не требовалось повышать голос или тем более кричать.
Король стоял молча. Казалось, Ханнан Мосаг обрел власть по чистой случайности, а теперь и сам удивляется: как же это он вдруг попал на помост в самой середине громадного зала? Одеждой Мосаг совершенно не отличался от остальных воинов. На его поясе не висели трофеи. Да и к чему они, когда вокруг сидят живые трофеи – пятеро старших сыновей пяти покоренных им вождей?
Но стоило приглядеться к королю-колдуну попристальнее, как всякие сомнения тут же исчезали. Глаза замечали странную тень, отбрасываемую Ханнаном Мосагом. Тень эта принадлежала не столько ему, сколько духу-телохранителю. Внешне тот напоминал рослого воина в доспехах и шлеме, в руках которого застыли два смертоносных меча. Защитник сей всегда бодрствовал. Скользнув по нему взглядом, Трулль поспешно отвел глаза.