– Тогда я голосую за поздно, – улыбнулся Матфей. В отличие от остальных, он продолжал ходить нагим по пояс, веря, что оберег почти на все тело окажется эффективнее в неприкрытом состоянии. Небольшой слой жира помогал ему согреваться, но до самой толстой сальной прослойки в племени, какую отъел себе Юрас, ему было еще далеко.
Когда дым и утренний туман окончательно развеялись, над лагерем появилось ленивое солнце. Поздней осенью оно в лучшем случае поднималось до середины своего пути между горизонтом и зенитом, а большую часть дня вовсе плавало где-то за лесом. У него оставалось все меньше и меньше сил. Сложно было представить, что такое ослабленное светило способно излучать губительные рад-вспышки, но даже зимой они были не редкостью. Пока все смотрели на солнце, с охоты вернулся Куско. Каким-то образом прошел незамеченным мимо работающих на окраинах лагеря инков и оказался сразу возле дома отца.
Молодой, мускулистый парень немного за двадцать, с вытатуированными узкими орнаментами вокруг бицепсов и кольцами на пальцах, с пышными русыми волосами, точь-в-точь как у Лимы. На нем были джинсы, когда-то принадлежавшие человеку по имени Вранглер, если верить надписи на них. Каждая штанина была обшита ремнями для переноски целой коллекции ножей. С его широких плеч, едва прикрывая кубики пресса, свисала окрашенная в цвет хаки шкура клыка смерти, самого опасного хищника Пустоши.
– Куско, вернулся! – громко прокричал отец, явно работая на публику.
В такой ситуации гораздо естественнее было бы обратиться к сыну просто «сын», но соплеменникам этот молодой, сильный, красивый будущий вождь должен запоминаться как раз по имени, а не по безликому и скучному «сын». В конце концов кто-то из толпы мог не понять, о ком речь, а Юрас хотел, чтобы все знали, кто тут лучший охотник. На такое молчаливое, зачастую со всем согласное большинство и был расчет. Если две трети лагеря будут за Куско, с остальными легко будет договориться, в худшем случае – выставить их за порог.
Наследник приволок к костру в центре лагеря тушу двугорбого оленя весом килограмм в сто. Ненужные части он отрезал и бросил в лесу, шкуру снял, и теперь гордо нес ее на плече, а под тушу подложил полиэтиленовую клеенку, чтобы самое ценное не терлось о землю при волочении.
– Хорошо, – кивнул вождь женщинам племени. – Разводите огонь, надо помянуть павшего. И принесите дары за здоровье раненых.