– Машины только для белых… и темных, – сказал Чарли. – Но не для вас. Краснокожим трогать их запрещено! Будете идти пешком. Вы же почти животные, наверное, привыкли носиться по лесам.
– У нас есть лошади, – подошла Лима, – и мы умеем ездить верхом.
Она держала под уздцы пару гнедых жеребцов, раза в два выше ее ростом. Животные казались спокойными, в отличие от переживших бойню людей. Руководящий погрузкой Альфа посмотрел на Лиму, поставил ящик с боеприпасами на землю и подошел к ней, чтобы разобраться с непарнокопытными.
– Прекрасный способ сбежать, когда мы уснем, да?
Но Лима была непреклонна. Она понимала, что без транспорта инки выбьются из сил и погибнут.
– Сколько до вашего «Ковчега»? Тысяча километров? От нас не будет никакой пользы, если мы истощимся на первой сотне. Я понимаю, что вы должны вернуться живыми, но и мы тоже. Позвольте нам ехать верхом. Я думаю, это будет честной сделкой.
Чарли рванул к девушке и схватил ее за шею железной рукой.
– Ты еще нам указывать будешь, шавка? – нарочито злобно рявкнул он, чтобы как можно сильнее забрызгать ее слюной.
Пуно в этот момент волочил мешки с грузом, но, увидев Лиму в стальном захвате неотесанного солдата, бросился к ней. Только жесткая хватка Хана уберегла парня от верной смерти. Друг покачал головой, мол, сейчас ничего не сделаешь. Ничего хорошего.
– Отставить, майор, – приказал Альфа. – Если мы хотим их помощи, то должны дать что-то взамен. Пусть берут своих лошадей. Быстрее доберемся до «Ковчега» и спасем больше жизней.
Командир подмигнул Чарли, так, чтобы никто из инков не видел: «Не все, что я сейчас сказал, надо воспринимать всерьез». Майор язвительно ухмыльнулся.
Лиме разрешили подготовить остальных лошадей. Она кормила их, надевала сбрую, подтягивала седла и гладила каждую по голове, шептала что-то на ухо. Девушка любила животных, и они любили ее. Она была яркой представительницей летящей сквозь века женственности, пережившей падение цивилизации и вырождение человечества. Почти от всего в этом мире остались одни руины, но среди толп мутантов, психов и каннибалов пробился светлый лучик надежды. Нежная, трогательная доброта все еще жила в своем главном храме – в девичьей душе.
Из некогда большого табуна у инков осталось всего шесть лошадей. Не так много, чтобы совершать на них какие-то вылазки или помогать племени переселяться в другие места, но достаточно, чтобы спасти жизни десяти человек. Верхом у краснокожих появлялся шанс добраться до цели, но основные трудности были еще впереди. Восьмерым предстояло разбиться на пары и надеяться, что лошади не устанут под их весом, а двоим самым упитанным инкам дали отдельных животных, но нагрузили их вьюками, так что во всех шести случаях вес оказался равным. Инки взяли в поход холодное оружие, сушенное мясо и несколько лишних шкур – после бойни нехватка одежды уже не была столь острой. Луки и копья привязывались к вьюкам по бокам лошадей, придавая животным суровый вид, будто мини-армия из шести всадников шла на войну с киммерийцами.