Возвращение Тиамат - страница 37

Шрифт
Интервал


* * *

Горы начинались сразу же за деревней. У подножия самой высокой, на малюсеньком пятачке земли, теснились пара-тройка хижин. В одной из них жил деревенский колдун. Его родичи издавна считались потомками богини, которую все в деревне именовали Великая мать. Из поколения в поколении, от отца к сыну передавались рассказы об охотниках, о Великой матери, которая спускалась с небес к людям, чтобы вместе с ними отпраздновать их победы над врагами, удачную охоту, совершеннолетие сыновей.

Она была покровительницей этого рода. Именно ей предки колдуна были обязаны своей сытой и спокойной жизнью. Что случилось потом, почему богиня разозлилась на них, никто не знал. В деревне рассказывали, будто бы кто-то из людей похитил у богини ее любимый браслет, а предок колдуна не смог предотвратить кражу. Так это или нет, узнать было не у кого. Одно было точно: в Камне поселились демоны. И тотчас принялись вредить людям – травили свиней и коров, вытаптывали овощи на огородах, ломали фруктовые деревья, похищали детей.

Шло время, род колдуна хирел и слабел, и в наше время один лишь он, последний из всех, доживал свой срок в этой хижине. Люди в деревне давно уже перестали верить в существование Великой матери. Лишь он, все так же приносил ей жертвы – раз в год самой темной летней ночью сжигая на каменном блюде у подножия Камня демонов ароматические травы и корешки. Он надеялся, что, когда-нибудь Великая мать сменит гнев на милость, вернется в деревню и выгонит демонов.

* * *

В тот вечер колдун, как обычно шел к Камню демонов. Был старик невысок ростом и тощ. Узловатая рука опиралась на палку, а за спиной у него болтался мешок, стянутый в горловине ремнем. Осторожно ступая по кочкам кривыми мосластыми ногами в разбитых кроссовках, он с трудом преодолел пару километров, отделяющих реку от гор. На поляне не было ни души – и люди, и звери обходили ее стороной. Огромный серый валун на берегу почти на треть провалился в песок.

Старик осторожно приблизился к нему, и встав на колени, стал отбивать поклоны.

– Прости нас, Великая мать! Не гневайся! Я принес тебе в жертву зерно и пиво.

Старик осторожно развязал ремень, вытащил из мешка глиняный кувшин и вылил на песок зеленоватый пенистый напиток. Затем вновь полез в мешок, но достать ничего не успел. Поверхность камня заколебалась, и пошла волнами, словно это был не прочный гранит, а поверхность реки. Старик изумленно открыл рот, выставив наружу гнилые зубы. А каменная поверхность вспучилась, и вновь опала, образовав нечто вроде огромного лица с выпуклой бороздой носа, огромными ямами на месте глаз и узкой щелью рта. Щель эта растворилась, и старик услышал шепот: