– Тебе ничего не нужно делать, – напряженно выдавил из себя Дмитрий, пребывая в легком шоке от тирады Зарутского. – Просто… скажи мне, кто крыса… и я все сделаю сам!
Макар вновь зловеще рассмеялся:
– А ты уверен, что оно тебе нужно? Что, если я назову имя человека, которого ты очень хорошо знаешь? Что, если он вхож в твой дом?
Борзый раздраженно хрустнул позвонками затекшей шеи и ядовито выплюнул:
– Говори! Иначе я…
– Зачем? – Из динамика послышался тяжелый, измученный вздох собеседника. – Ты все равно мне не поверишь! Мне никто не поверит, даже если я буду кричать его имя на главной площади города!
– Я – не все! – сухо и надменно уверил его Дмитрий, предостерегающе поглядывая и на Прокурора, и на Ювелира, и даже на собственного отца. Ибо все они еле сдерживались от диалога со своим старым «приятелем». А допустить их вмешательства он никак не мог. – Я поверю!
– Правда? – скептически протянул Зарутский, явно сомневаясь. – Даже если я скажу, что никогда не предавал Черчилля? Что был предан ему как собака?
Он произнес эту фразу с такой интонацией, от которой Дмитрию захотелось немедленно свернуть ему шею. Создавалось впечатление, что Зарутский просто… издевается над ним. Насмехается. Играет. Либо испытывает на прочность его терпение. Тем не менее, играя желваками, Похомов собрал в кулак всю свою выдержку и буквально заставил себя произнести спокойно:
– Все факты указывают на обратное, но… представим, что это так!
– Представим? – Макар дико загоготал.
– Не скалься! – холодно осадил его Борзый. – В подобный бред очень сложно поверить! Скажи еще, что ты ни в чем не виноват и тебя тупо подставили!
Зарутский ответил не сразу. Судя по звуку, льющемуся из динамика, он откупорил бутылку с какой-то жидкостью и отпил прямо из горла.
– Нет, – раздался наконец его усталый вздох. – Меня не подставляли.
Дмитрий не выдержал. Нервы, натянутые до предела, сдали окончательно.
– Ты че, сука, за идиота меня держишь? – рявкнул он настолько громко, что в соседнем дворе залаяла собака. – Черчилля он, видите ли, не предавал! Как же ты тогда среди прихвостней Гарика оказался, если не…
Похомов замолчал резко. Стремительно. Так и не закончив фразу.
Просто внезапно осознал кое-что. И осознал с предельной четкостью.
Не доверяя собственным ногам, он с грохотом опустился на скамейку.