– Caro6, – заговорила Тереза по-итальянски низким, приятным голосом.
Этот голос, звучавший мелодично и мягко, никогда не оставлял Джорджа равнодушным. И на сей раз, хотя Джордж не стал оборачиваться, теплая волна прокатилась от самого горла, через сердце, к желудку – он даже почувствовал легкий спазм, скрутивший мышцы. Вместо смертельного холода его окутал разогретый воздух.
– О чем ты задумался? – Тереза не знала английского, но Байрона подобный нюанс никогда не волновал: он свободно мог изъясняться на родном языке графини. – Вспоминаешь малышку Аллегру?
– Я никогда не смогу забыть ее. Однако смерть, настигающая человека, когда ему всего лишь пять лет, избавляет от огромного количества страданий… И от еще большего количества грехов. Пожалуй, дочери повезло. И сама знаешь, дорогая, если Господь так решил, надо набраться мужества подчиниться его воле.
Полуденное солнце в первой половине мая пекло нещадно. И Тереза, и Джордж, оба опрометчиво не надели шляп. Несмотря на легкий бриз, ощущение прохлады не приходило. Напряжение, не отпускавшее Джорджа с апреля, когда неожиданно из монастыря пришло известие о смерти дочери Аллегры, почему-то не ослабевало, а становилось сильнее день ото дня. Предчувствия, безосновательные, но оттого еще более гнетущие, изводили Байрона: в каждом невинно-упавшем листочке, в каждой песне птицы, в каждом легком облачке он видел страшные, мрачные знаки…
– Andiamo7, – позвала Тереза. – Ты не завтракал сегодня, а скоро час.
– И верно, – Джордж кивнул, стряхивая оцепенение, – пойдем, дорогая. Вели принести мне наверх вина и холодных закусок. Сейчас я не стерплю ничего горячего.
Обычно после пробуждения он съедал сырой желток и выпивал чашку зеленого чая, но, пропустив завтрак и сразу отправившись к морю, Джордж чувствовал, что не против съесть чуть более.
Они пошли по тропинке, вверх по холму, на вершине которого располагалось их очередное временное пристанище – вилла дела Роза. Вилла оправдывала свое название. Когда-то ее стены выкрасили в розовый цвет. Выгорев в течение десятилетий на солнце, розовая краска, пожалуй, стала выглядеть даже естественнее, полностью сливаясь с окружающим пейзажем. Кроме того, все огромное пространство вокруг виллы заполонили розы. Казалось, тут собрали все возможные расцветки и сорта. Парк не переставал радовать глаз причудливым хитросплетением прекрасных лепестков. Одни розы начинали цвести уже в начале весны, другие вовсю распускались в мае – и так до осени, до первых холодов.