– Вам лень, и вы поэтому… А как же ваши соотечественники? – прошептал Петенька бестолково. – Они погибли! На планету обрушился мор! Вставайте сейчас же, спешите спасать, надо что-то делать! – закричал он что было сил.
От одной только мысли, что от него хотят, чтобы он встал, негуна перекосило.
– Ой, никто не погиб! И мор тут ни при чём. Просто всем лень. Понимаете, лень! Ой, не вынуждайте меня разговаривать… Я нахожусь в неге. Ой, неужели это не ясно? – простонал этот лентяй, ворочаясь в кресле.
– Наши друзья попали в беду! И если вы настоящий мужчина, вам сейчас же станет совестно, – сказал командир, привыкший говорить правду в глаза; он отступил на шаг и сурово посмотрел сверху вниз на лентяя.
– Помощь несчастным – святое дело, – пробормотал негун. – Но ещё лучше нежиться вот так, ни о чём не думая. – И он осторожно, стараясь не допускать лишних и резких движений, смежил веки.
– Он циник, товарищ командир! Вы циник! Слышите? Отъявленный циник! – выкрикнул Петенька, указывая на негуна перстом, и невольно зажмурил глаза.
Ему казалось, что после такого неслыханного обвинения что-то произойдёт, ударит молния, разверзнется земля, а несчастный негун начнёт рвать на себе волосы и кататься в ногах, умоляя снять тягчайшее обвинение, и ему заранее стало жалко негуна, он готов был забрать своё слово назад.
Но в комнате светило солнышко, стояла безмятежная тишина, и Петенька открыл глаза. Вначале один, за ним второй. Увидел непроницаемое лицо командира и негуна в прежней покойной позиции.
– Пусть я циник, не настоящий мужчина, пусть! Зато я всегда в неге, – сладко прошептал негун, ёжась от приятного озноба.
– Нет, я бы не взял его в экипаж, – твёрдо объявил командир. – Но посмотрим, что скажет президент страны, где могут жить вот такие лентяи.
Резиденцию президента они отыскивали долго, блуждая по безлюдному городу, и, уже устав, случайно наткнулись на треснувшую табличку, висевшую на одиноком гвозде. По дороге в президентский кабинет они миновали зал заседаний парламента. Дебаты, вероятно, находились в самом разгаре, потому что все места были заняты. Депутаты дремали, временами блаженно причмокивали, а оратор перевесился через край трибуны и бессмысленно разглядывал пол, водя тоненьким, почти прозрачным пальчиком по извилистым трещинам на бортах трибуны.