ся нам тогда на орехи. Побили тогда добрых воинов наших ни одну сотню … Стрельцы-то в который раз от разгрома царское войско выручили. Уразумели господа-атаманы, о чём речь веду? – обводя всех присутствующих грозным десным оком, произнёс Юрлов.
– Было дело! Вложили нам тогда стрельцы! – согласился Беззубцев.
– Так-то оно так! Но Пашков-то черес Оку ужо-то перелез верно. А мы-то, что ж? – возразил Болотников.
– Что тобе Пашков, атаман-воевода? У Пашкова с собой припасу воинского раз в пять поболе нашего. Государь-то Димитрий в Елец и пушки, и пищали, и мушкеты, и свинец, и зелье, и дроб с ядрами обозами посылал. Готовились ведь с прошлой осени к походу Азовскому. Да и в войске у Пашкова почти сплошь всё служилые люди – дворяне и дети боярские оборужные и доспешные, – отвечал Юрлов, слегка трогая перстами тонкие усы.
– Верно сие, сказанное тобою, Юрлов! – промолвил атаман Солома Казак, оглаживая усы и бороду. – Однако и на Угре стояти долго ли мочно? Трубецкой и Шуйский большие силы соберут и сами черес Оку перелезут и к нам с десного ль плеча, со спины ль зайдут.
– Што ж предлагаете, господа-атаманы? – спросил Болотников.
– Мыслю яз, – вымолвил в некотором раздумье Беззубцев, – перелезти черес реку ни в одном, а в розных местах. И не разом, а один во след другому. Первыми пущай вплавь тронутся казаки – с тысячу комонных и перебредут Угру выше верстах в семи от сего места. Там сторожи наши броды повызнали и выведали. А след поидем тут, но опять же не скопом… Тем временем казаки, как перебредут реку, воеводам московским в спину и ударят. А мы – отсель!
– Толико совет мой тобе, Иван Исаич>8, коль заутря пошлеши Угру перелезать, отряди на время часть пищальников и семь пушек зде – на десном берегу. Как знати, не ровён час сие ся вовремя и покажет, – посоветовал Юрлов.
После совета, когда уже воеводы и атаманы стали расходиться по своим отрядам князь Василий Александров-Мосальский подошёл к Юрлову и тихо спросил:
– Хощу спросити тя, Юргий, не возьми в обиду, видались мы ранее с тобою? Уж больно голос твой и стать мне знакомы. Да по лику из-за повязки твоей, не узнаю тя.
Юрлов внимательно посмотрел на Мосальского, дождался, когда всё оставили избу, огладил тёмно-русую бороду и расправил длинные усы. Молча снял чёрную повязку с головы, обнажив розово-багровый шрам и пустую глазницу.