– Какой университет, «Авиум» же медийным холдингом был? Вы там дубу дали оба? – удивилась вошедшая Карина. – Столько с Вестрицким разрабатывали, и ему все нравилось, насколько я понимаю. Так с чего вдруг с места в карьер?
– Тому – да, а этому – нет.
– «Этому» – это какому? Можно как-то конкретизировать?
– «Этому» – это сыну, – сердито бросила в ответ Марьяна и продолжила: – А я весь проект с отцом делала. Он по каким-то причинам отошел от дел. Теперь всем заправляет Вестрицкий Ярослав Анатольевич. И ему он нужен абсолютно другой концепцией, и еще сто девяносто квадратов сверху, которыми они теперь заправляют.
Карина удивленно сложила губы трубочкой и слегка присвистнула:
– Дела… Но знаешь, если посмотреть на все это под другим углом, то у нас уже некоторая часть работы проделана. Обмеры есть, сто девяносто квадратов вообще не проблема докинуть, плюс банкет же не за наш счет, верно?
– Карин, банкет не за наш, а отдуваться нам. Точнее, мне! Завтра нужно снова ехать в офис и подписывать договор. Пока я ехала обратно в офис, они закрыли сумму – остаток перевели, – устало сказала Марьяна и потерла виски.
– Марь, заказчик хочет новый проект, заказчик за это платит. Концепцию поменяем, чертежку обеспечим. Чего ты так взъелась? Договор Яне скинь, она его поправит допником, завтра подпишете. Все ж решаемо, – сказала Карина и продолжила задумчиво: – И как он тебе?
– Как любой дотошный заказчик, – ответила девушка из-за компьютера.
– Да я про внешность.
«Впечатляющая, особенно цвет глаз».
– Ау, – пощелкала пальцами Карина, – разряд, эпинефрин, мы ее теряем.
– Нормальная, – отрезала Марьяна. – Ты права, надо Яну, пусть сегодня внесет все правки, – продолжила девушка и полезла в корпоративный мессенджер.
Карина внимательно посмотрела на нее и, ни слова не говоря, тихо вышла из кабинета. Остаток вечера Марьяна потратила на внесение правок вместе с Яной. К восьми часам вечера свежераспечатанная пачка документов лежала в папке, благоухая типографской краской.
Стоя в пробке на набережной, по пути к дому, она начала вспоминать сегодняшнюю встречу.
«Почему у меня дрожали пальцы? Никогда, никогда такого не было», – посмотрела она на свои руки. Сами собой начали всплывать обрывки встречи, и Марьяна пыталась анализировать свое поведение. Она мысленно злилась на себя и придумывала идеальные ответы вместо тех, что сказала. И чем острее и элегантнее они становились, тем больше она злилась на себя за несовершенство уже произнесенных. И тем более свинцовыми становились ее мысли насчет завтрашней встречи.