– Котёнок, что с тобой происходит? – Семён, который чувствовал панику дочери буквально кожей, всё же не удержался от прямого вопроса. – Тебя кто-то обидел?
– А это ты у неё спроси,– пробурчала Кристина, кивнув в сторону мамы. – Или ты будешь отрицать, что Рис приезжал к тебе в Алат? – она уставилась злым взглядом на разлучницу. – Значит, он уже видел тебя…,– она запнулась и пристально уставилась в глаза помолодевшей сопернице,– такой,– наконец выдавила из себя ревнивица.
– Мы действительно разговаривали,– Кира даже слегка опешила от несправедливого наезда,– но это было несколько недель назад. Я тогда ещё была пожилой тёткой.
– Не сегодня? – в голосе Кристины явственно послышалось облегчение, но никакого смущения или раскаяния за свою грубость там не было и в помине. – Так это он не в Алате постоянно пропадает. А где?
Кира с Семёном понимающе переглянулись. Теперь стало понятно, какая нужда заставила беременную женщину трястись по бездорожью в поисках отца своего пока нерождённого ребёнка. Похоже, Кристинка планировала застукать неверного возлюбленного с его бывшей женой.
– Котёнок, не переживай,– попытался утешить дочку Семён. – Мужики, вообще, народ трусливый и безответственный, когда дело касается детей, так и норовят сбежать от проблем. Думаю, твоему мужу просто страшно снова стать отцом. Дай ему время свыкнуться с этой мыслью. Вот увидишь, всё образуется.
– Нет, не образуется,– глаза Кристины заблестели от подступивших слёз,– всё становится только хуже. Когда он к тебе приезжал? – снова накинулась она на мать. – Можешь не отвечать, я и сама знаю,– остановила она откровения соперницы. – Это случилось на следующий день после нашей встречи в моём доме. Он хотел тебя вернуть?
– Хотел,– Кира не посчитала нужным скрывать правду, поскольку ей не в чем было себя упрекнуть,– но я отказалась.
– Вот с этого дня всё и началось,– сквозь зубы процедила Кристина. – Рис словно стал тенью самого себя.
– Потерпи немного,– снова принялся увещевать дочку добренький папочка. – Не каждые мужик способен легко переварить отказ. А твой Рис никогда не отличался покладистостью и здравомыслием.
– Я же эмпат, папа,– в голосе Кристины послышались истеричные нотки,– уж как-нибудь могу отличить настоящее горе от уязвлённого самолюбия. Ему действительно больно, понимаешь? Такое однажды уже было, когда мы думали, что мама с Мартином погибли. Рис тогда вообще хотел покончить с собой.