– В гостинице. Маленькая какая-то, в районе Белинского.
– Зачем? К нам бы заселилась, мы с Лизкой вдвоём, потеснимся. Она, кстати, на похороны не пойдёт завтра. Смена у неё в кафе, да и… можно её понять.
Ксения скомкала обёртку и швырнула в урну. Недолёт. Один из таксистов встал, чтобы помочь, но она его опередила.
– Сама, – сказала.
Вышло весомо и жёстко, по-чугуевски. Пока наклонялась, таксист ощупывал её бессовестным взглядом. Вернувшись, Ксения перегнулась к Нине через стол и, обдавая сладким коньячным духом, зашептала:
– Ты это… Знаешь, почему Дина уехала? Конечно, никто не знает. А я, я – знаю. Она считает, что я «папочку» убила.
Нина молчала. Что тут скажешь?
Вся эта история со Светловым случилась, когда она оканчивала школу. Ей не до того совсем было, а бабушка несколько раз моталась в садоводство, в полицию, к каким-то знакомым адвокатам и прокурорам. Трясла – чего с ней в жизни никогда не случалось – грамотами и значками, даже Зоину фотографию возила. Старшей Зои. Героини.
Лёжа в тяжёлом ватном одеяле, Нина тогда услышала, как на кухне бабушка сказала:
– Да они и не думали на тебя, им бы спихнуть на случай – и дело с концом. Но мне-то, понимаешь, надо, чтобы комар носа не подточил.
– Чугуевская репутация? – голос Ксении неприятно звенел.
– Да какая репутация! Ты что мне, не внучка?
– Да что ж ты, бабушка, об этом не вспоминала, когда меня мачехе отдала? Нинку-то вот не бросила.
Берцы Ксении загрохотали в прихожей.
– У тебя отец есть, Ксюша.
– У Нинки тоже. У всех людей есть отец.
– Не паясничай, Ксения! Куда ты так поздно? Как ты поедешь? Останься до утра!
– Девчонки ждут. Хозяйство. Мне всё не просто так даётся.
Хлопнула входная дверь, а за ней, как по команде, от сквозняка задрожали все двери квартиры.