Что и требовалось доказать - страница 22

Шрифт
Интервал


Впрочем, другие развлечения тоже имели место быть. Как правило, Лариска придумывала их сама, и сама же воплощала в жизнь. Начальником их контрольно-методического отдела был Загонов Пётр Павлович. Так он был мужик не вредный¸ не «домахивался», но вот к следствию имел самое размытое отношение. Не то чтобы танкист Золотарёв, но и не начальник, а уж тем более, не следователь. За свою «следственную» практику, как говорили¸ он расследовал аж целое одно дело, которое вернули на доследование, но ему не поручили в связи с тем, что уже перевели, так сказать, «по партийной линии», которой он в основном и занимался, официально будучи в контрольно-методическом отделе. Потом грянул развал всего, и остался он в следствии руководить без этой самой партийной линии. Ну, понятное дело не теми, кто расследует (хотя почему бы и нет), а теми, кто пишет справки с указаниями, то есть учит расследовать других. Вот именно здесь Лариска и придумала себе развлечение, ну и Ольге с Натальей тоже. Дочитавшись иногда «до чертей», она разминала шею и провозглашала на весь кабинет, что надо бы к начальнику, а то сил больше нет. Это совершенно не означало, что Лариска идёт за помощью и, что она вообще ей нужна. Никакого вразумительного ответа она получить не надеялась (если тот вообще требовался). Просто было необходимо разрядить обстановку, чтобы окончательно не свихнуться на всей этой мути.

– Что на этот раз? – заинтересованно вопрошали Наталья или Ольга.

– По квалификации пойду советоваться, – туманно говорила Лариска, к примеру, делая скорбное лицо.

Она подкрашивала губы, поправляла волосы, юбку и, что там ещё было возможно поправить (чай к руководству), после чего прижимала к груди какое-нибудь дело, уверенно выходила из кабинета¸ оставляя Волгину и Чередникову томиться в ожидании. Пойти на представление они не могли и вынуждены были ждать Лариску с красочным пересказом на своих законных рабочих местах. Но зрители, а точнее, зритель, всё же был. Палыч сидел в кабинете с начальником зонального отдела Вячеславом Николаевичем, который, в отличие от него, дела в своё время расследовал и, причём, очень много дел по тем самым малолеткам. Соответственно, в них разбирался. Вот он-то и занимал единственное место в партере. Ну и что, что единственное? Зато всё слышно, всё видно. Все эмоции тебе как на ладони. Практически участник представления. Да и оценить ведь мог! Лариска играла, как правило «на бис» и, судя по выражению лица Николаевича, свой хлеб несостоявшейся актрисы, в случае чего, заработала бы. Как правило, она тихонько открывала дверь кабинета и проскальзывала внутрь. А что стучаться? Там работать должны, а не ещё что-нибудь, упорно думала она, вспоминая замполита из своего райотдела, который в своё время читал ей проповедь о достойном поведении на рабочем месте. Со скорбным выражением лица Лариска подсаживалась вполоборота (зрители всё же должны видеть её выражение лица) к столу Загонова и начинала, как правило, так.