***
На следующее утро Вера увидела Андрея в столовой. Он с соседом уже завтракал.
– А ты знаешь, что Маргарет Тэтчер по утрам вместо завтрака пьет морковный сок, – рассказывал между делом Андрей. – И весь день бодрая и энергичная. Железная леди.
– Ты откуда такие подробности знаешь? – спросил сосед по столу.
– Читал.
– Ты че, английскую прессу читаешь?
– Зачем английскую? Места надо знать, – засмеялся Андрей.
Дальше Вера не слышала. Прошла к своему столу. Он ее не заметил. А может, сделал вид.
На выходе из столовой она подошла к нему сзади. Он обернулся, доброжелательно посмотрел. Но так он смотрит на всех. Еще вчера на нее он смотрел НЕ ТАК. Но минувшей ночью он пережил «крах последней надежды». И решил, что Вера, наверное, права. С ней либо навсегда, либо никак. А он сидит в ячейке общества, завяз в обязанностях, долгах и заботах. Что он может ей предложить?
У Веры от этого чужого взгляда все внутри сжалось: как можно навязываться? Но надо идти до конца.
– Андрей…
– Вера…
Это вместо «здравствуй».
– Надо поговорить, – выдавила Вера.
– Хорошо.
Вера решила обойтись без предисловий:
– Мне нужен ребенок.
– Какой ребенок? – не понял он.
– Ну… От тебя.
– Понял. Давай сделаем, – он перешел сразу на деловой тон. Будто не было теплых, как морской воздух, чувств. Будто не обнимал ее нежно большой рукой, от которой она до утра ощущала на спине теплый и немного влажноватый след. Куда все делось? Разбилось о деловой подход, как волна о скалу. Что делать? Вера себя ругала. Побоялась влюбиться, побоялась его женатости, когда все само шло в руки. А теперь только деловой подход – надо оказать гуманитарную помощь женщине, которая вот-вот начнет перезревать. Можно в благотворительных целях ее оплодотворить. Ну ладно, согласился, значит, сделает.
Вечером была назначена встреча у Веры в номере. Правда – отдать должное – он пришел с цветами. Надо же как-то разжечь уже погасший костер. К механическим телодвижениям ему не привыкать. Пошлость, которой они оба так остерегались, настигла их во всей красе. Сухой поцелуй, несколько дежурных прикосновений. Ты уже возбудилась? Я тоже готов. И такие автономные тела, которые сначала стали родными и устремленными в романтику, начали соединяться в непонятном танце. Будто он пытается танцевать вальс, а она лезгинку. Никакой гармонии, никакого слияния. Главное – дать биоматериал. Но Андрей наткнулся на препятствие и был поражен. Женщина до сих пор еще не женщина. И в таковую превратится только с ним. Он увидел, что она отвернула лицо к стене, стиснула зубы от боли и зажмурила глаза. Из одного глаза выкатилась крупная слеза. Андрей почувствовал себя извергом. На смену механике пришла печаль. Так защемило сердце. Грубо, так нельзя. Она ему доверилась, а он принял ее за деловую. Не деловая она, а отчаявшаяся.