– Вот! Сапожки к нему подобрать и совсем человеком буду выглядеть.
– Зачем тебе в лесу платье? – удивился Судияр. – Пригляди что-нибудь поудобнее: штаны, рубаху… Подолом-то все коряги соберёшь.
– Из платья выпрыгивать легче, – деловито пояснила Элора, глянула на расплывшееся в улыбке простодушное лицо Судияра и построжела, посуровела. Уточнила поспешно.
– Ну, коли надо будет быстро в волчицу обернуться. А ты что подумал?
– Да я и не умею, думать-то, – привычно оправдался Судияр, но хохотнул многозначительно. – Представил просто.
– Зря! – решительно отрезала Элора, но тут же смягчилась и слегка шевельнула уголками пухлых губ. – Или не зря. Поглядим.
– Лучше поедим, – напомнил Судияр. – А уж потом поглядим.
– И то дело, – покладисто согласилась Элора, похоже и сама была не прочь перекусить. Выволокла с самого низа платяной горы здоровенную, чёрную шкуру неведомого зверя и осторожно, чтобы не вспугнуть лёгкую на подъём пыль, расстелила к свету поближе. Получилось уютненько. Чинно уселись возле блюда из какого-то светлого металла, Элора его тряпицей обмахнула и в два счёта раздёргала ароматную, глухариную тушку на мелкие кусочки. Судияр тоже времени терять не стал, выложил каравай и луковицу. Варёные яйца решил на ужин приберечь, и без них трапеза хороша: жирная, сытная, вкусная. Пускай до вечера полежат, поди знай, как там с ужином сладится? Отломил добрый кус каравая, ухватил жареное бёдрышко и зубы в сочную мякоть запустил.
– М-м-м… – промычал восторженно, прожевал и проглотил чудную пищу в один момент. – Не поленюсь повторить – цены тебе нет, волчица.
– Это да, – скромно потупилась Элора.
Тоже времени терять не стала, с волчьим аппетитом набросилась на еду. Блюдо опустело до обидного быстро, что Судияр отметил грустным вздохом.
– Я бы ещё столько же съел. Но, чего уж Лесного Духа гневить, хорошо отобедали. Вкусно и сытно. Хоть и рановато ещё для обеда.
– Обед всегда ко времени, даже и посреди ночи.
Элора с сожалением посмотрела на многочисленные косточки, но в человеческом обличье глодать их постеснялась, отодвинула блюдо в сторону. Да и не человеческими зубками кости-то размалывать. Судияр, по послеобеденному обыкновению, устроился поудобнее, вольготно развалился на мягкой, тёплой шкуре и погладил заткнувшийся наконец-то живот.