«Ну, а если его убили? Какая-нибудь шпана, а потом труп спрятали. Куда? Да в любой люк канализации. Надо, чтобы люк оказался рядом. Потом тащить на глазах у всех… Да и люк без ломика, или топора, или двух ломиков – никак не откроешь. Нет, вряд ли попал его помощник в канализацию. Впрочем, все люки на его пути через час проверят…». А потом не мог допустить Иван Александрович, чтобы так просто, как овцу, могли укокошить его помощника. И оружие у него всегда с собой. Нет, это невероятно.
Сам сбежал? Но куда и зачем? Или были враги?
«Или, – тут Иван Александрович неожиданно вспотел от очень неприятной мысли. – Или какое-нибудь темное место в биографии? Но ведь вроде все тысячу
раз проверено…». И тут ему показалось, что в кабинете потемнело, так сумрачно стало на душе у Ивана Александровича от этой мысли.
«А что, если недоглядели? И скрыл пропавший кусочек своей жизни? Тогда и мог он исчезнуть. Вернее, его могли попросту убрать. За что?»
«А, черт!» – он поднял трубку.
– Иван Александрович, – спросила трубка голосом его начальника. – Мне тут позвонили сверху… – трубка многозначительно помолчала. – Ваши сотрудники пытались проникнуть на киностудию. Вы что, забыли, что туда запрещено просто так вот вламываться? – начальственные басовитые нотки катались, как желваки под кожей. – У них сейчас перестройка, и чтобы больше этого не было.
Позвоните мне сначала. Что их туда понесло?
– Катафалк хотели найти.
– Какой еще, к дьяволу, катафалк?
– Со студии катафалк, очень странно себя вел.
Тут трубка, кажется, захлебнулась от возмущения и, прорычав нечленораздельное ругательство, отрывисто клацнула. И тут же коротко запело в ней: пип, пип, пип… занят, занят, занят…
– Ой, Иван Александрович, что же это у вас так темно? – пропело воркующее, грудное контральто секретарши.
Иван Александрович не спеша опустил трубку и поглядел на пышную яркую блондинку перед ним. «Очень аппетитна, или, как теперь говорят: сексапильна», – подумал он, и где-то внизу спины заныло сладко.
– Что у вас?
Блондинка ловко обогнула крутым бедром стол и, встав с ним рядом, положила на стол ворох папок с надписью: «ДЕЛО».
«…И запах от нее, как от спелого яблока… Какая она вся чистая, вымытая и хрустящая. Понимаю садистов, – думал про себя шеф, – так и хочется такой сделать больно…».