– Как дублей? – вздрогнул Иван Александрович.
– Ну, – тут человечек закрутился, стал носиться по кабинету и неожиданно пробормотал? – А ваш сотрудник – персонаж нашего фильма. Детективно-мистического, – пробормотал и замолк, и облегченно плюхнулся в кресло.
В кабинете наступила тишина. Наконец застрявшее у Ивана Александровича в голове поперек полено – выскользнуло, и он услышал свой голос:
– Вы убиваете, чтобы снять фильм?
Толстяк протестующе поднял руки:
– Что вы забубнили: убиваете, убиваете. Нет, конечно! Я все вам объяснил. Наши сценарии просто пишутся сразу в виде готовых судеб отдельных людей, настоящих судеб. Вашего сотрудника убили, потому что должны были убить в его настоящей судьбе! При чем здесь мы? Так ему на роду было написано, – теперь голосок у толстенького человека стал раздраженно-сварливым. – А наше дело было лишь заснять все это. А убийство вы расследуйте. Это ваша забота…
Иван Александрович машинально кивал головой. У него, как во время резких спусков самолета, как будто уши закладывало, и звуки пропадали.
– Да, да, – машинально кивал он, судорожно прислушиваясь к чему-то внутри.
В окне на белом, ровном фоне спокойного дня причудливо сплетались темные, выпуклые ветви деревьев. Ровный белый свет наполнял кабинет.
– А откуда вы узнали, что именно сегодня, скажем, его убьют? – наконец медленно проговорил он.
Тут толстяк даже подпрыгнул в кресле и горестно всплеснул ручками:
– Какой вы непонятливый! – закричал он тонко и противно. – Я ведь сказал вам. Сценарии – это кусок жизни. В нем все роли и персонажи – реальные судьбы реальных людей! Все настоящее! – завопил он и оборвал звук сердито.
Ивану Александровичу показалось, будто что-то тяжелое легло ему на шею и основание затылка. Он стал делать вращательные движения головой, пытаясь стряхнуть эту неприятную, сводящую с ума тяжесть. Но тут у него в голове вновь прояснилось, и просто, тихо он спросил:
– Что же, сценарий пишется заранее?
– Конечно, конечно. В этом-то все и дело. Это наша находка! – заорал облегченно-радостно человечек.
Тут Иван Александрович окончательно понял, что он спит и видит сон. И вздохнул. Во сне все может быть. Он спросил непринужденно.
– Быть может, есть сценарий, в котором и я участвую? И вы?
– Есть, есть. Конечно, есть. Мы с вами в одном сценарии участвуем. И ваш померший сотрудник там же, – толстяк широко улыбался, жмурился от удовольствия. Ясно было, он счастлив играть в одном сценарии с вами… Он вас любит…