Так вот, однажды звонит мне Нури, и говорит, что есть идея – съездить в командировку на Тойтепинский завод металлоконструкций. По обмену опытом. Той Тепа – это в Узбекистане, тридцать километров от Ташкента, построили там большой, современный завод в расчете, что узбеки будут там работать и строить развитой социализм. Но расчет оказался неверным, работали там только русские, и главным инженером был там некто Соловьев. Потом, в девяностые годы почти все русские оттуда съехали в Россию, а сам Соловьев сбежал в Киров, много позже я там его сменил, вот так причудливо складывается судьба. Но речь не об этом. Обмениваться опытом, конечно нужно, тем более, Ташкент не так уж далеко.
«Только, ты знаешь, – говорит Нури, – с машинами у нас в тресте напряженка, мы на твою машину рассчитываем». «Нет вопроса, – говорю я, – выписываю командировку на своего водителя Олега, был у меня вполне приличный Уазик с надписью: «Специальная Строительная Лаборатория». Персональной машины мне, как главному инженеру, по штатному расписанию было не положено, а спецмашину держать – пожалуйста! Так мы в то время понемногу обманывали наше славное государство. Конечно, никакой лаборатории там не было, болтался в багажнике некий неработающий, но очень! очень! диковинный и солидный прибор с огромным циферблатом. Такое было время, без вранья никак нельзя было доброго дела сделать.
Так, вот, выехали мы с Олегом спозаранку, к обеду были в Алма Ате, захватили Нури и главного механика треста, по фамилии Трубецкой, и к вечеру были в той самой Той Тепе. Поселили нас в местной гостинице, хотя, какая там гостиница, так, Дом Узбекского Колхозника, номер на четверых, все удобства в конце коридора, душная вечерняя жара, и, конечно, ни телевизора, ни кондиционера. Городишко маленький, узбекский, на улицах – пыль и спящие в пыли в сумеречном свете редких фонарей ишаки. А чуть подальше – темень и никаких тебе развлечений. А мы – четверо здоровых мужиков, и как дураки, с утра ни в одном глазу. Послал я моего Олега, приносит он бутылку местной водки, называется арак, а на закуску – местные манты, круто красным перцем обсыпанные. Бутылка – мутного, грязно-зеленоватого стекла. Открыл я бутылку, и оттуда таким запахом дохнуло! Я уж не знаю, из какого дерьма они там гонят этот арак, то ли из хлопка, то ли из риса. Помните, в наше время была такая поговорка, что водка бывает двух сортов: просто хорошая и очень хорошая. Но этот арак был исключением из общего правила. Хуже этого самогона встречал я только китайскую водку из риса. Но это – уже другая история.