– А-а, кто пришёл!– Емеля, широко раскинув руки, приближался к нам.– Привет, привет! Совсем позабыл старых друзей!
Буквально через секунду я оказался в его объятьях, тщетно стараясь вспомнить, с каких пор мы стали старыми друзьями.
– Здорово!– ответил я, еле освободившись из охапки этого новорощенного леснесмена. Нет, что-то не то. А, ну, конечно, биз-нес-ме-на. Вот теперь правильно. Хотя леснесмена, пожалуй, лучше подходит.– Ну, ты и развернулся. Прямо сказка.
– Какая сказка?– проворчала Баба Яга.– Ни дня покоя. Всё бизнис. Тьфу. Говорить и то противно.
– Бабуль, всё хорошо. Ну, сколько можно лаптём щи хлебать. Всё-таки двадцать первый век. Хочется быть в тренде.
– В чём это? Тебе что, обычной одежды мало?– возмутилась Ядвига Ивановна.– Как же мне всё это надоело! Там Егорыч всю погоду испортил, тут ты народу нагнал. А, ну…
Баба Яга подняла руки к небу, седые волосы вырвались из-под платка. Черты лица стали жёсткими. И вот вмиг погода снова стала портиться. Закружила вьюга. Мокрые огромные хлопья снега, словно злобные мухи, стали гоняться за посетителями музея. Оттирая глаза, я не заметил, как двор вдруг стал совершенно пустым. Вьюга так же быстро закончилась, как и началась. Мы остались только втроём. Хотя нет. Бодрый стук топоров напомнил о карликах, занимающихся постройкой. Правда, теперь они не были похоже на карликов. Просто семеро гномов, возводя сруб, бодро махали топорами.
– Это?– спросил, было, я, но Емеля перебил.
– А, гастарбайтеры. Очень просились, а мне как раз вздумалось расшириться. Подсмотрел идею с зеркальным лабиринтом. Не ахти что, но кое-что переделаем, в оригинальном стиле. Вот только бабуля не знает пока.
Тем временем баба Яга снова стала просто бабулькой. Улыбнувшись нам, она, как ни в чём не бывало, сказала:
– Ну что, пойдёмте в дом, колобочков испеку!
Ещё с прошлого раза помня гостеприимство этого дома, я с радостью принял приглашение. Впрочем, уже входя в терем, понял, что старого уютного дома ожидать не придётся. Дом изнутри оказался такой же картинкой, какой был и снаружи. Одно слово не дом, а музей. Резные лестницы, картины на стенах (скорей всего работа выпускников местной художественной школы), как и вся обстановка говорили о неуёмной активности Емели.
– Креативишь?– ввернул я популярное, но не слишком понятное слово, рассматривая обстановку.