“Моя волна” улавливает смену настроения, и к нужному дому подхожу под лиричную “Tuesday” Five For Fighting. Останавливаюсь перед лестницей из двух коротких пролетов, гляжу на небольшую возвышенность. Там, за невысокой оградкой, утопает в зелени одноэтажный домик под скатной шиферной крышей. На мгновение испытываю разочарование, до того он простой и невзрачный. Обветшалым не выглядит, но краска местами смылась, штукатурка кое-где треснула, окна наполовину скрывают высокие кусты с крупными фиолетовыми цветами – гибискусы. Зато справа за надежным забором виднеется настоящий особняк внезапно лавандового цвета: высокие окна, округлый кованый балкон на втором этаже, черепичная крыша, есть даже башенка и флюгер в виде двух котов: один черный, второй – золотой. С надеждой проверяю, не ошиблась ли адресом – увы, все верно, мне в неказистую хибарку. Вздыхаю. Песня заканчивается, я убираю телефон и наушники и тяну сумку по лестнице, что ведет к ограде. Ступенек не так много, но к концу подъема успеваю взмокнуть.
Дверь в дом распахивается, едва я миную садовую калитку.
– Все, все, Юленька, она тут, не кипишуй, – говорит дедуля, глядя на экран смартфона.
Понятно, мама не утерпела, позвонила по Телеграму, чтобы через дедулю все контролировать.
– Я тут, мам, не переживай уже! Вечером позвоню! – успеваю выкрикнуть я, прежде чем дедуля жмет “Отбой”.
– Яночка… – он широко улыбается мне.
Несколько секунд молча глядим друг на друга. Он почти такой же как на видео, разве что волосы в беспорядке, да щеки бледнее, чем обычно. Дедуля протягивает руки, я сбрасываю со спины рюкзак и бросаюсь в его объятья. Не знаю, кто из нас стискивает другого крепче. У меня точно ребра хрустят. Я ждала, дедуля будет слабым, что от него будет пахнуть лекарствами, больницей или чем-то подобным, но ощущаю лишь приятный аромат то ли одеколона, то ли шампуня. Чувствую, как подкатывают слезы, и утыкаюсь носом в его плечо. Эмоции странные: рыдание рвется, но мне очень хорошо, будто тяжесть с души убрали. Испытываю необоснованное облегчение, граничащее с абсолютным счастьем. Отпускать дедулю не хочется, вдруг это чувство пропадет, поэтому обнимаю его еще крепче, но дедуля отстраняется, чтобы рассмотреть меня. Я не выпускаю его руки и разглядываю его. Дедуля крепкий, жилистый, на ногах стоит твердо, даже не подумаешь, что тяжело болен. И одет модно: серая майка, джинсы, синяя флисовая рубашка в клетку. Седая борода и волосы аккуратно подстрижены. Лицо в морщинах, глаза зеленые с крапинками, точно как у мамы, и в них тоже поблескивают слезинки. Зато нос точь-в-точь как мой.