От удивления чуть не роняю книгу. Всматриваюсь в третье фото: там мама и я, сомнений нет, вот только мы сидим на фоне памятника Затопленным кораблям, здесь, в Севастополе. Но я ведь ни разу сюда не приезжала! Маме нельзя сюда возвращаться! Хочу снять фото, чтобы разглядеть получше…
– Люблю этот снимок…
Невольно отдергиваю руку, поворачиваюсь к дедуле. Как давно он за мной наблюдает? Он тепло улыбается и подходит ближе.
– У нас в альбоме есть точно такое же фото, только мама на нем одна, – говорю я. – Не понимаю. Я думала, оно сделано еще до моего рождения.
Дедуля туманно хмыкает.
– Мне же здесь года три или четыре? Я помню это платье по другим фоткам.
– Три. Это последний раз, когда вы приезжали.
– Последний? То есть были и другие? Я ничего этого не помню.
– Ты совсем маленькая была, – дедуля пожимает плечами.
– А потом что случилось? Почему теперь мама не может приехать?
– Потому что обстоятельства изменились, лягушонок, – дедуля гладит меня по волосам и идет к дивану. Тапки едва слышно шаркают по паркету.
Наблюдаю, как он поправляет плед, берет книгу, подкладывает под спину подушки. Мне хочется расспросить больше, допытаться до правды, мама всегда увиливала и напускала туману. Но я вижу грусть в дедулиных глазах и усталость на его лице. Тема явно неприятная, а такое активное и эмоциональное утро его утомили, хоть он и пытается это скрыть.
– Ванная там?
– Да-да, там все готово, и полотенце я принес. Потом научу, как пользоваться газовой колонкой. Я чуть полежу и заварю чайку. У меня хороший сбор есть, с крымскими травами.
Я киваю. Чай я могу и сама заварить, да кто мне даст. Гляжу на дедулю еще несколько мгновений и скрываюсь в ванной. После двух дней в поезде в душ реально хочется.
В ванной моя совесть получает очередной повод для терзаний – на стиральной машине лежит фен Дайсон. Новый, еще в коробке, трогательно перевязанной атласной ленточкой. Гоню мысли о цене и прощальных жестах, но глаза все равно наполняются слезами. Дедуля не просто старается, чтобы мне тут понравилось, он готов в лепешку расшибиться. А я злилась на него с мамой из-за того, что придется ехать в Севастополь. Мне было до остервенения обидно, что приходится так круто менять жизнь. Казалось, меня наказывают за что-то, если не родные, то судьба. Теперь хочется побиться головой об стену.