***
Затворив наглухо все окна и двери в доме, мама схватила телефон и дрожащими пальцами набрала номер спасательной службы. «Линия перегружена» – отозвалось в трубке. Судорожные мысли вихрем крутились в сознании, но ни одна из них не давала ответа на вопрос: «Что делать?»
«Мама, там наши собаки, надо их впустить в дом» – послышался Сонин голос.
Мама ринулась к выходу, все дети за ней. «Брэйк! Буч! Умка!» – позвала мама в приоткрытую дверь. Прибежала Умка, радостно виляя хвостом и ожидая чего-то вкусненького.
«А где Брэйк и Буч?» – забеспокоились дети. Дверь осторожно открыли и вышли на крыльцо. Тревожные взгляды устремились туда, где их ожидала завораживающая картина.
Битва в лесу развернулась совершенно бесшумно и также бесшумно заканчивалась. Во все голоса пели птицы, над цветами порхали бабочки и, казалось, что окружающая природа вообще не замечает происходящего. А между тем, клубы черно-фиолетовых облаков становились все меньше размером, они словно просачивались внутрь земли и больше не поднимались. Перламутровые мечи медленно расплывались в пространстве, образуя радужное сияние между деревьями.
Длиннолапый Буч – дворняга палевого окраса и, весьма подросший, овчарёнок Брэйк весело резвились на поляне возле забора. Они не замечали ничего необычного, и им было не понять, почему хозяева так завороженно наблюдают за ними, а точнее, за тем, что было позади них.
«Что это, мамочка?» – детские голоса слегка дрожали от волнения, но любопытные взгляды поглощали каждый сантиметр увиденного.
Забора, отгораживающего участок от леса, теперь не было, а на его месте красовалось гигантское зеркало, в котором отражалась большая поляна с резвящимися собаками, чуть поодаль сад и вольер, но вместо дома в зеркале, почему-то был лес в перламутровом сиянии и остатках уплывающих куда-то черных облаков.
Мама медленно, но уверенно шагнула вперед, дети за ней. Не сводя глаз с таинственного зеркала, семейство подошло к нему затаив дыхание. И чем ближе они подходили, тем яснее проявлялось отражение дома за их спинами, сверху оно было охвачено тем самым радужным перламутром, а у основания еще клубился густой пар, но теперь уже не черного, а серо-зеленого цвета, который растекался в стороны, словно отступающий враг.
Мама осторожно приложила ладонь к зеркалу. «Какое теплое! Будто живое…» – подумала она. Живая поверхность затрепетала от прикосновения и по ней кругами разошлись мягкие волны.