– Сегодня Оксана Леонидовна сказала мне, что сомневается, стоит ли отдавать мне новый проект в работу.
– И что ты ей ответила? – не переводя взгляда с экрана телевизора, равнодушно спросил Макс.
– Я ответила, что ей виднее и я приму любое её решение.
– Ты всегда делаешь такие глупые ошибки! Она же тобой манипулирует, змеиное логово какое-то, – раздался резкий голос Максима, его слова прозвучали достаточно громко и ошеломили Анну.
Анна, удивлённая и обескураженная, оторопела не в силах произнести ни слова. Она поглубже закуталась в плед, как будто он мог защитить её от резкого тона парня.
– Я не могу поверить, что ты не можешь отстоять свою позицию. Нельзя быть такой бесхарактерной, это глупо, – раздражённо продолжал Максим, словно ситуация касалась лично его.
Анна почувствовала, как уверенность найти у Макса поддержку медленно улетучивается, оставляя лишь гнетущее ощущение собственной неполноценности. Её внутренний голос подхватил его слова, уверяя её, что она, действительно глупа и несостоятельна. Тем более, подобные фразы о глупости, брошенные в сторону Анны, звучали не впервые из уст Максима.
Слёзы навернулись на глаза девушки, комок подкатил к горлу, она медленно встала и, не подавая вида, что обиделась, ушла в спальню.
Анна долго лежала на кровати и не могла уснуть, слёзы катились по лицу и намочили подушку. Она никак не могла понять, что она сделала не так. И почему он считает, что она глупая? Анна то плакала, то гневалась и хотела пойти к Максу прояснить ситуацию, выяснить что именно, по мнению Максима, она должна была ответить начальнице, то снова ощущала себя беспомощной и плакала.
Она слышала, как Макс в соседней комнате нервно переключает каналы телевизора. Ничего подходящего не нашлось, он выключил телевизор и вошёл в спальню. Анна притворилась спящей. В глубине души она надеялась, что он сейчас ляжет, обнимет её, пожалеет и вся напряжённая ситуация разрешится. Но Макс разделся, лёг в кровать, отвернулся и вскоре уснул.
Из прежних двух вариантов возможных действий – обсудить или плакать, у Анны остался только последний. И она дала волю слезам, стараясь плакать тихо, без всхлипов, чтоб Макс ничего не услышал.