Предсказать расцвет и падение наций, как известно, нелегко. В феврале 1941 года издательский магнат Генри Люс смело провозгласил «американский век». Однако к 1980-м годам многие аналитики считали, что видение Люса исчерпало себя, став жертвой таких виновников, как Вьетнам, замедляющаяся экономика и имперское перенапряжение. В 1985 г. экономист Лестер Туроу задал вопрос, почему, когда Рим продержался тысячу лет в качестве государства и империи, мы опускаемся всего через пятьдесят лет. Опросы общественного мнения показали, что половина населения согласна с тем, что нация теряет свою мощь и престиж.
Упадочники, заполнившие списки американских бестселлеров десять лет назад, были не первыми, кто пошел по ложному пути. После того как в XVIII веке Великобритания потеряла свои американские колонии, Гораций Уолпол сетовал на то, что она превратилась в «жалкий островок», такой же незначительный, как Дания или Сардиния. Его прогноз был обусловлен существовавшим тогда взглядом на колониальную торговлю, и он не смог предвидеть грядущую промышленную революцию, которая даст Великобритании второе столетие с еще большим превосходством. Точно так же американские упадочники не смогли понять, что «третья промышленная революция» вот-вот даст Соединенным Штатам «второе столетие».
С другой стороны, в мировой политике ничто не вечно. Столетие назад уровень экономической глобализации по некоторым меркам был столь же высок, как и сегодня. Мировые финансы опирались на золотой стандарт, иммиграция была на небывалом уровне, торговля росла, а Британия была империей, над которой никогда не заходило солнце. По словам автора Уильяма Пфаффа, «ответственные политические и экономические ученые в 1900 г., несомненно, описали бы перспективы двадцатого века как продолжение имперского соперничества в мире, где доминирует Европа, продолжительную патерналистскую опеку европейцев над своими азиатскими и африканскими колониями, прочное конституционное правление в Западной Европе, неуклонно растущее процветание, рост научных знаний, обращенных на пользу человечеству, и т. д.». Все это было бы не так». Разумеется, за этим последовали две мировые войны, великие социальные болезни тоталитарного фашизма и коммунизма, конец европейской империи и конец Европы как арбитра мировой власти. Экономическая глобализация была повернута вспять и вновь достигла уровня 1914 года только в 1970-е годы. Вполне возможно, что это может произойти снова.