Полоскою длинной, холодной.
Сквозь твороженный гул пустоты
Я взлетаю такою бесплотной.
Как же мал этот дом и кровать;
В плечи нежные впилась ограда,
Словно Alice в стране зазеркалья,
Лишь в углу догорает лампада.
Пальцы гнутся под тяжестью сна,
Засыпает голодное эго;
Кто же смотрит сквозь эти глаза,
Кто же внемлет неслышному эху.
А на улице корчится боль,
В окно все стучит одиночество,
И встречает двухсотый рассвет,
Повторяя свое же пророчество.
В подушку, как корни, врастают
Эти пряди коричневых грез
И, как звезды, на небе сияют,
Не принявшие жизни всерьез.
Декабрь 2013
***
За грех какой пишу я вечерами?
За что поэтом быть должна?
За что бессонными ночами
Так одинока и хмельна?
Мне видеть то, что и другим не снилось,
Как вся земля, со скрежетом крутясь,
Все уповает на чужую милость,
С утра до вечера над бисером трудясь.
Как зло не упускает шанса
И, под вуалью вечного добра,
Чеканит мерзко реверансы!
О как блестит колючая игла!
На что слепых мне видеть беды?
На что мне боль земли хранить?
Не будет у добра победы!
И зло не сможет победить!
***
Кто не был отвергнут толпой!
Кто так сыт, и румян, и доволен,
Кто идет проходною тропой,
Кто не знает, что значит «свободен».
Кто грязь собирает в мешки,
Дома на болоте возводит,
Кто в церкви проплатит грешки
За бордельных веселых уродин;
Тому счастье – незрячему свет,