И, конечно, промахнулся.
Зал был роскошный. Прозрачные витражи из закаленного стекла и разъединяли, и объединяли два мира – в легкой поземке мир заснеженных елей, окруженных перинами сугробов, и блистательный мир светского приема. Кто-то здорово придумал – разместить широкие зеркальные поверхности на стенах, в них отражался зимний лес. Создавалась иллюзия, что лес окружал зал со всех сторон, понятно, почему дом назвали Форестом. Хрустальные гирлянды люстр отражались в натертом до блеска паркете, по которому скользила целая рота официантов с шампанским в бокалах на круглых подносах. Официанты высматривали опустевшие бокалы и тут же, стараясь не сталкиваться друг с другом, заменяли их на полные, играющие веселыми пузырьками. Приглашенные прогуливались, переговаривались, образуя оживленные группки. Звучали приветственные возгласы и звон чокающихся бокалов. Практически все мужчины были в смокингах, а дамы в вечерних платьях и перчатках. По мнению Тило, меньше всего они походили на ценителей современного искусства, скорее – на ценителей крупного капитала. Одна только пара, юноша и девушка, были одеты под стать Тило. Ба! Знакомые лица! Это же брат и сестра, Тильтиль и Митиль, дети художника Тиля, они учились с Тило в одной школе класса на три – четыре младше, что не мешало их дружбе. Выглядели они не слишком радостными, похоже, их что-то беспокоило.
– Привет! Не ожидал вас здесь встретить.
Ребята явно обрадовались ему.
– Привет! Отец получил два приглашения на прием. Но он работает в манере классической художественной школы. Сам понимаешь, ажиотаж вокруг "Птицы" его раздражает. А мы хотели посмотреть Форест, и он отдал билеты нам. А ты как здесь оказался?
– Я по работе.
Тильтиль понимающе кивнул, но через мгновение вновь напрягся:
– А говорили, что ты стал сыщиком.
Тило не ответил, сохраняя интригу. Повисла тяжелая пауза. Чего они так разволновались? Тильтиль неумело сделал вид, что хочет рассмотреть игрушечные фигурки на новогодней елке, установленной ближе к зеркальным стенам, и ребята быстро ретировались.
Ближе к полуночи оживление в зале достигло своего пика, было объявлено о прибытии "Синей птицы", ради демонстрации которой и был организован прием.
Пухленький розовощекий Бред Баттер купил "Синюю птицу" на последнем аукционе по баснословной цене, поднятой в результате торга с Фаером из Хеа. И сейчас он лучился самодовольством рядом со своей новой женой Тилеттой, худенькой, но жилистой симпатичной брюнеткой в открытом черном платье. Курносый носик и экстравагантная трехцветная стрижка придавали ей сходство с кошечкой.