Яглаша вздрогнула от стука.
(Грохот помешал вздремнуть.)
Дала поесть тарелку супа.
В подворье разрешила отдохнуть.
Приглянулась мужику хозяйка.
К тому ж на маковке стрелу увидел.
Не сказал: «Я пришёл, снимай-ка!»
Увидал: её – его приход – обидел!
В услужение нанялся сперва,
Садовником работать напросился.
Поднялась в подворье кутерьма:
Принц наследный вскоре объявился.
В серебряной с золотом одежде,
Что самоцветами блещет и сверкает.
Жила Яглаша в искренней надежде:
Счастье повстречала – так бывает!
Балы, приёмы, конные прогулки,
Принцу свою душу отдала.
Вопили громко мысли в закоулке:
«Одумайся, ты не молода!
Проныра и прохвост тебе не нужен!
Любящее сердце ты ждала!
Его чувства веют зимней стужей,
Почему ты до сих пор не поняла?
Самоцветов множество прельщает.
Он привык гулять и шиковать.
Слишком много рыцарь обещает,
Не пришлось бы горячо рыдать!»
– Страсть бушует, отведу сомнения.
Слишком долго я любви ждала.
Разум врёт. Отдам без сожаления
Остаток сердца и души тепла.
Дни бежали весело вприпрыжку.
Взгляд мужика серьёзным и унылым стал.
– Садовник, ты тут задержался слишком.
Клад в саду зарытый ты украл?
Он посмотрел в глаза открытым взглядом,
Что говорил: брать не могу, лишь отдавать.
– Чужого не беру, чужого мне не надо.
Ушёл с подворья, забыв котомку взять!
Кольнуло что-то далеко внутри.
Что это было, трудно разобрать:
То ли горе поселилось вновь в груди,
То ли жалко упускать мужичью стать?