Сейчас сидя в своем кабинете, Исаев осознал, что у него фактически нет ничего. Информация, полученная о записках – ничтожна, опрос продавщицы в магазине тоже ничего особо не дал, кроме указания похождения, эксперты тоже вряд ли что-то найдут на теле. В руках у него были крупицы и по ним, было необходимо собрать целую картину. Хотя, стоп. Он так и не провел опрос недоубийцы Монро.
– Она же городская сумасшедшая – пробубнил Рома себе под нос, делая глоток уже остывшего чая, открыл журнал, который благополучно изъял из ее машины, с фотографии на него смотрела Она. Яркая и безумная.– Она там оказалась не спроста – рассуждал вслух Исаев – что-то она да знает, но просто так не станет делиться информацией – он внимательно смотрел на фотографию в журнале, Монро продолжала улыбаться и на миг ему показалось, что ее улыбка стала какой-то лукавой и говорила «я нужна тебе», он мотнул головой и резко закрыл журнал.– Твою мать, а еще убийца знает ее фамилию…
Он пришел к одному только возможному логическому умозаключению – она ему нужна. Как говориться держи друзей близко, а врагов еще ближе. Ее нужно допросить и желательно, как можно скорее. Да и не стоит все же сбрасывать со счетов то, что ее машину вскрыли, эта чокнутая тоже может попасть под удар. Хотя это его заботило меньше всего.
Одним глотком допив чай и спрятав все папки в стол, Рома вновь накинул пальто и двинулся вызволять сумасшедшую барышню, которая величает себя писательницей.
А что же было с Монро? Когда ее передали в руки полиции и поместили в машину, Лейла погрузилась в раздумья. Молодой сержант всю дорогу до отделения пытался с ней заговорить и даже флиртовать, но Монро молчала, лишь изредка кратко кивала головой и улыбалась.
Мыслями она была далеко от этой машины. Эйфория начала ее отпускать, и она медленно возвращалась в реальность. А в реальности начиналась мигрень и болели затекшие запястья от наручников. Но весь этот дискомфорт был ей не по чем, все мысли Монро были заняты трупом и загадкой его смерти. В голове ее были мысли по типу « а что если бы». Но она их быстро отметала. Такие пространные рассуждения всегда отвлекали от поиска продуктивного решения. Если событие уже случилось, то мы ничего не может исправить и нужно с этим смириться, а не пытаться менять то, что уже произошло. Монро это уяснила давно.