Он положил локти на стол, сцепил в замок пальцы и спросил:
– Как прошел вчерашний вечер? – А сам цепко отслеживал реакцию. И если только… Если.
Шахов усмехнулся.
– Я думал, ты позвал меня, чтобы говорить о делах.
– А я и говорю о делах, – сдерживая ярость, проговорил Королев. – Я задал вопрос. Ответь.
Тот некоторое время смотрел на него, потом кивнул:
– Неплохо.
Слишком уверенный тон был у Шаха.
«Неплохо?! Мать твою! Неплохо?!»
Чувствуя, что его сейчас просто прорвет, Королев подался вперед и сказал:
– Теперь о делах. Помнишь наш старый спор?
Что-то такое промелькнуло в лице Шаха, брови сошлись на переносице, а он наконец высказал то, ради чего пригласил сюда Шаха:
– Так вот. Ничего не закончено. – И откинулся назад.
Обозначить позицию четко. Сразу. Шах понял. Понял, мать его! Потому что маска спокойствия треснула.
– Что?
– Она моя, – проговорил Александр.
– Твоя у тебя жена.
– Не суйся к Эльке, я сказал.
– Поздно, Сашенька. Ты просрал свой шанс.
Это единственное, чем можно было его достать. Шах знал, куда бить. Казалось, ярость сейчас задушит, кулаки сами собой сжались.
– Да что ты знаешь обо мне?! – прошипел Александр, срываясь на крик. – Что ты знаешь о том давлении, которое на меня оказывали?! Тебе повезло, ты один и никто не лезет в твою жизнь! Ты хоть понятие имеешь, какой это ад – семья?!
– Да. Я один, – сухо произнес Шах, поднимаясь с места. – Если это все, то я пошел. У меня дела.
– Нет не все! – Александр тоже встал. – Я тебя предупредил, Шах.
А тот пошел к двери и не оборачиваясь бросил:
– Ага, давай.
***
У Элины день начался как обычно.
Она поднялась в шесть тридцать. Небольшой комплекс упражнений, помогавший ей держать себя в тонусе, потом душ, завтрак. То, что сегодня выходной, ничего не меняло в обычном распорядке. Некоторое время она занималась домашними делами. В ее небольшой квартире царил порядок, но Элина регулярно проводила генеральную уборку.
Все как всегда.
Если не считать того, что она постоянно думала о вчерашнем вечере, и ее не оставляло неясное предчувствие. Просто все дело в том, что вчера в разговоре с Шахом они касались слишком сложных тем, это уводило в прошлое.
Она не хотела сознаться себе, но ждала его звонка и, занимаясь уборкой, постоянно оглядывалась на лежавший на журнальном столике гаджет.
«Я наберу тебе завтра».