Ему не хватало только попугая на плече.
Такого большого, зелёного, с загнутым клювом.
Очень скоро Сильвер стал визитной карточкой двора, его достопримечательностью и головной болью одновременно.
– Вот я вас… – гремело с утра пораньше на всю округу.
Далее следовал заковыристый набор совершенно непечатных фраз.
Очень громко, доходчиво и внятно.
Народ выглядывал из окон во двор, где крепко сбитая фигура деда выражала всем своим видом, а так же сиплым прокуренным голосом крайнее возмущение.
Через минуту уже все знали – Сильвер чем-то недоволен.
– Кто написал? Кто это сделал, я спрашиваю?
На деревянном столике, где обычно играли в домино, скромненько стояло –
Сильвер – козёл.
Раскрытые окна хранили полное молчание.
Автор надписи скорее всего потихоньку хихикал за занавеской.
– Убью… По почерку вычислю… – для убедительности потрясая костылём, орал дед.
Тот костыль не раз опускался на чью-нибудь спину.
Не далее, как вчера, по хребту досталось Виталику, тёти Олиному сынку.
Вполне, впрочем, справедливо досталось.
А дело было так.
Около часу дня Сильвер, предварительно отстояв приличную очередь к окошечку Пиво, возвращался во двор. Потихоньку переставлял костыль, никуда не спешил и как мог, оберегал свою ношу.
Левую руку приятно оттягивал цветастый пластиковый пакет со знойной красоткой во весь рост. Та призывно улыбалась нарисованным ртом. Остатки одежды подчеркивали умопомрачительный загар. И всё это на фоне морской волны – впрочем, картина для Сильвера самая обычная.
Он всегда проявлял стойкое пренебрежение к женщинам вообще, а к шоколадным красоткам в частности – живым или нарисованным – без разницы.
И никогда с ними не церемонился -
– Да пошла ты… – звучало в ответ супруге, осмелившейся позвать его обедать.