– Ничего я не жду – огрызалась Ленка.
– Что тогда делать будешь? – как будто не слышала ее мать. – Моя пенсия – две твоих зарплаты.
– Так уж и две…
Однако доля правды в материнских словах все же имелась, и это особенно угнетало Ленку. На ее зарплату действительно не вот разбежишься. Если вообще то, что Ленка получала можно назвать зарплатой. Скромная должность в детской библиотеке с не менее скромным окладом – про премию забудьте – разве на это проживешь? Денег не хватало хронически, катастрофически и абсолютно ни на что.
А еще Ленка поругалась с Андреем. И все остальные беды не шли ни в какое сравнение с этой бедой. Вот уже неделю ее телефон молчал. Позвонить самой не позволяла гордость. То есть Ленка брала в руки свой скромненький Самсунг и даже жала клавиши телефонной книги – несколько раз на дню. Первой же выделенной строчкой там стояло имя Андрей. Ленка вздыхала и захлопывала свою раскладушку. На этом все и заканчивалось.
– Нужна ты ему. Поматросит и бросит. – мать злорадно подливала масла в огонь. Хотя недавно еще о Ленкином знакомом отзывалась так:
– Проходимец какой-то. Нашла себе придурка.
Чем он ее не устроил – нормальный парень. Ну, конечно, не чета Наташенькиному мужу – где уж нам. Впрочем, Ленка прекрасно знала, что именно так сильно раздражает мать в этом ее знакомом. Как ни старался Андрей, а провинциальный говорок выдавал его с головой.
– Никаких прописок – заявила мать. – Пусть даже не надеется.
– Да не надеется он. Что ты взъелась? Что ты мне жить не даешь? – однажды возмутилась Ленка. -Не тебе же с ним… – и вовремя осеклась.
–… договаривай – что не мне? Это ты готова каждому голодранцу на шею броситься, совсем головой не соображаешь, только и знаешь, что мать изводить…
Вообщем, с какой стороны не возьми – все было плохо. И хотелось забиться куда-нибудь в угол, чтобы никого не видеть, ничего не слышать, и чтобы ее никто больше не касался. А еще лучше – сбежать от этого вороха проблем, от бесконечного ворчания матери, от вечного безденежья и рухнувших надежд – зарыться с головой, как страус в песок, лечь на дно – ввиду недосягаемости всего этого по крайней мере – уткнуться в подушку и выплакать хотя бы ей одной невыносимую круговерть бесконечных бед за все ее, Ленкины, 28 безрадостных лет.