Нет, я уважаю и люблю девушек, понимаю, что это слабый пол и их обижать нельзя. Но как можно быть такой шизанутой?!
Вот как тут без мата?!
Но должен признать, внешность у неё отпад… За такой парни, наверное, табунами бегают. По крайней мере, пока она не скажет первые слова. Когда молчит, то ничего ещё. Так, не понял… Она что накрасилась? На дворе конец света, а эта дура лицо себе размалевала? И пару пуговиц на декольте расстегнула. М-да…
Я опустился на пол, оперевшись спиной о дверь, в которую ломился зомбак. Тяжёлая одышка не давала мне сказать ни слова, но это даже хорошо. Ничего приличного в этот момент я бы всё равно не сказал.
Девушка и Псинка стояли надо мной и внимательно рассматривали.
– Псинка… А ты на чьей стороне? – сказал я, слегка отдышавшись.
Собака сразу шагнула ко мне и принялась вылизывать лицо.
– Перекись есть?
– Что?
– Аптечка, говорю, есть?! – сказал я уже громче.
– Не надо орать!
– Не надо тупить…
– Будешь так со мной разговаривать, я тебе ничего не дам.
– А это и не мне нужно, а собаке. Видишь, вся в крови. А она, вообще-то, тоже тебя спасала.
– Это я вас спасла… – нагло заявила блондинка.
Вот тут я окончательно убедился, что спорить с ней или что-то объяснять абсолютно бессмысленно. Даже пытаться не буду.
– Как скажешь, но можно мне раны обработать?
– А повежливее можно?
– Я тебя сейчас за дверь выкину, – сквозь зубы прошипел я, глядя исподлобья.
– Злой ты, какой-то… – сделала она очевидные выводы, но всё же ушла за аптечкой.
Нет, я долго её не выдержу. Не знаю, есть ли тут другие девушки, но если встречу хоть одну, эту сразу же отправлю куда подальше…
Тварь не унималась, но дверь держалась хорошо и даже не загорелась. Хотя, может, и зомбак уже погас…
Вскоре блондинка принесла мне пакет с лекарствами, в котором я быстро нашёл марлю и вату, а вот с перекисью пришлось немного повозиться. Пузырьков там было бесконечное множество. Оно и не удивительно. В этом доме жили бабушка с дедушкой, которые сейчас кошмарят двор и ломятся в дверь. По крайней мере, один из них.
Обработав раны Псинки я собирался заняться своими, а потом с удивлением осознал, что в этот раз обошёлся без них. Если не считать несколько синяков на ногах.
Разговаривать с дурой не хотелось, и в то же время я испытывал необходимость пообщаться с живым человеком.