– А я что ли не нервничаю? – возмущается он. – Можно подумать, это только я – ярмо и тяжёлая работа, а она вся из себя такая белая и пушистая!
– Подождите, – вмешивается филолог. – Я сейчас профессору позвоню. Он много всякого такого знает, чего мы не знаем.
Филолог отходит в сторону от нашей расшумевшейся разгорячённой компании, достаёт телефон, набирает номер и, судя по всему, дозвонившись, прикрывая ладонью трубку, что-то говорит туда. Мы верим, что профессор-то уж поможет, успокаиваем ребят, немного успокаиваемся сами. Через несколько минут филолог возвращается:
– Да… – задумчиво мямлит он. – Дела…
– Ну что, что за дела? – нетерпеливо мы.
– С этим корнем профессор предложил мне вот только такое выражение: «пара тягловых животных» …
Услышав эту трактовку, мы поняли, что с браком нужно кончать…
p.s. Самое очаровательное во всей этой истории то, что все вышеперечисленные слова и сочетания в армянском языке действительно основаны на одном корне…
⚜
«… но, зная [наши] традиции давать совершенно невообразимые имена своим детям, я не слишком кривлю душой. Так, вполне естественными для нас считаются имена Гамлет и Спартак, Грант (конечно же, в честь «капитана») и даже Жюлверн – это традиционно «армянские имена». Как-то мой дядя шёл по ереванской улице со своим приятелем. Встретив другого своего приятеля, дядя решил познакомить их друг с другом. Те протянули руки: «Пушкин», – сказал один. «Гогол», – одновременно с первым представился второй… Они обиделись, вспыхнули и разошлись. Нелегко пришлось их товарищу, когда он стал их мирить, пытаясь объяснить, что одного из них действительно зовут Пушкин, а другого Гогол…»2
Эпизод, записанный дальше, собственно, как и предыдущее вступление, абсолютно реальный, без всяких приукрас и художественных дополнений…
Портного, у которого я шил брюки в юношескую свою пору, зовут Маркс. Конечно, есть такие имена, как Марлен (маркс-ленин), Виул (владимир-ильич-ульянов-ленин) и даже, говорят, такие сложносочинённые, как Даздраперма (да-здравствует-первое-мая). Но моего портного зовут без всяких таких сложных заморочек – Маркс, просто Маркс, просто и незатейливо… И я, привыкший к таким именам, занося его координаты в свою записную книжку, даже не обращаю на это особого внимания. Шучу только, нет ли в этой мастерской ещё и Энгельса, чтобы cшил мне заодно и пиджак. Но моя шутка собеседником воспринимается без тени улыбки – он на полном серьёзе пролистывает свой блокнот до буквы «Э», и, не найдя искомое, невозмутимо отвечает, что нет, Энгельса он не знает.