– Я не сумасшедший, – предупредил Фомин. – И не выпивши.
– Не пойму я, – покачала головой женщина.
– Господи, ну чего тут понимать! Нас всех за нос водят, заставляют верить, гадости разные делать…
– Какие гадости?
– Да мало ли! Историю почитайте: из-за страха смерти люди делали много мерзкого, убивали, предавали, даже мочились под себя…
– Ну и?
– А нас обманывают!
– Да кто обманывает-то?!
– Все, – повел рукой вокруг Фомин.
– Ерунду какую-то порете, – определила женщина.
– Да почему ж ерунду-то? Копернику тоже не верили…
– Кому-у-у?!
Видимо, последняя реплика Фомина доконала женщину. Она схватила газету и зачиталась ею. Разговор был закончен.
«Не верит, – помрачнел Фомин. – Сомневается… Но впрочем, понятно: столько тысячелетий вдалбливают в голову эту чушь про смерть… За один день мозги всем не переиначишь…»
Выйдя из больницы, Фомин остановил пробегавших мимо детей.
– Эй! Погодите-ка!
Дети остановились.
– Скажите, есть смерть или нет?
Но те не ответили. Рассмеялись и побежали дальше. До Фомина донеслись лишь чистосердечные слова «пьяный» и «дурак».
Фомин пошел назад к автобусной остановке.
Его непоколебимость в собственной правоте не ослабела. Просто стало обидно, что никто не воспринимал его всерьез.
«Привыкли, – утешал себя Фомин. – Ведь и дня не бывает, чтоб людям не напоминали о смерти. А я хочу за час им все объяснить».
– Скажите, – спросил он у встречного старика, – вы верите смерть?
– Что?
– Верите в смерть?
– Что?!
Старик повернулся к Фомину и приложил ладонь к уху.
– Вы верите в смерть?! – публично крикнул Фомин.
Прохожие обернулись, кто-то хихикнул.
– Что?! – снова проскрипел вредный старик.
«Глухой, – понял Фомин. – Бывает».
И пошел дальше, а старик недоуменно смотрел ему вслед.
Фомин сел в автобус.
«Но ведь должен же быть в этом городе хоть один человек, который меня услышит!.. – уныло рассматривал он пассажиров. – Просто надо его найти».
В руках сидящей напротив девушки Фомин увидел пеструю книгу. На обложке золотились буквы «Пражское кладбище».
«И здесь тоже, – подумал он. – Всюду».
Внезапно он встал и шагнул к дверям. Ему стало вдруг ясно, где можно разрешить свои сомнения.
Фомин пересел в другой автобус и через двадцать минут вышел у городского кладбища.
«Ну и что? И что? – хмурился он, разглядывая памятники и выцветшие венки. – Понавешали тут всякой всячины, понастроили оград. Для достоверности. Чтобы все верили».