Тело было ее, место обеспечивал я. Убедился, что мать зависла в театре, и мы пошли на Среднюю. Мы разделись. Я искал влажное место выше, чем было нужно.
– Не здесь, дурачок. – Она рассмеялась. – Не нервничай ты так. Может быть, сначала как-то по-другому? Чтоб ты расслабился?
Я отказался. Хотел уже, чтоб это все быстрее закончилось. Боялся, что не смогу или что у меня лопнет уздечка и зальет кровью все у нее внутри. Но Ника очень помогла мне. Я очутился в ней, она положила мне руку на шею. Я двигался медленно, чтобы не разочаровать ее. Так вот ради чего все в жизни, подумал я – и тут у меня взорвалась голова.
Стон убиваемых. Вой человека, проклинающего смерть. Я услышал это. Ослеп. Сталь распорола мне пах. Наверное, я кричал. Не помню.
Я очнулся на полу у стены. Скрежет стал громче. Ника тряслась на другой стороне комнаты. Я простонал «помоги», но она подхватила одежду и одним прыжком оказалась у дверей. Я слышал, как она с криком упала на лестнице. Должен был ей помочь. Но не мог. Ничего не мог на тот момент. И мне было абсолютно все равно.
18
Блекота никогда не приглашал нас к себе, зато много рассказывал о коллекции хоррора на кассетах и об американском видеомагнитофоне. Часто занимал у нас по мелочи и забывал отдать, что раздражало, ибо никто из нас в золоте не купался. В конце концов мы узнали правду.
Блекота жил с родителями на двадцати квадратах, туалет был в коридоре, а собственную комнату ему заменяла кровать, отделенная перегородкой от остальной части. Плюс еще полочка с книгами да стол, за которым он делал уроки. Мать была уборщицей в кузнечных мастерских, отец появлялся и исчезал. Блекота очень устыдился и сообщил нам, что втихаря учится водить машину и у него отлично получается. И что вскоре уедет отсюда. И все бы было ладно, если б не Сикорка, который – злясь на вранье – начал его подкалывать. Пусть, мол, покажет нам, как это он якобы водит, а еще лучше – пусть куда-нибудь нас свозит. Все подключились к этим уговорам. Блекота встал и сказал, что раз так, то делать нечего и он приглашает в «трабант»[4].
Думаю, что каждый, кроме Сикорки, хотел остановить Блекоту. «Трабант» стоял запаркованным в тени каштана на Школьной. Мешки с одеждой, набросанные на заднем сиденье, мы с трудом убрали в багажник. Блекота подвинул водительское сиденье себе по росту, повернул ключ зажигания, и автомобиль поехал по Рыкусмыку, ведомый, казалось, уверенной рукой. Я был рад, что сижу в середине и никто не может меня увидеть. Предложил Блекоте, чтоб тот кратчайшим путем выехал за город. Он так и сделал. Черница уже спала. За деревней асфальтовая дорога разветвлялась на Валбжих и в сторону леса. Блекота выбрал второе направление. Его распирала гордость. Он опустил стекло и выставил локоть в окно.