ххх
К пяти часам особняк пустеет. Типографские работники торопятся домой, остаюсь в двухэтажном доме одна. Охранник приносит ключи, бегу за ним до входной двери, чтобы закрыться изнутри на задвижку. Поговаривают, что по лестницам и длинным коридорам погуливают привидения. Не пугают потусторонние лики. Здесь есть более мерзкий житель, обосновавшийся давно – Смерть. Пока я закрываю за охранником дверь, она успевает выскочить из угла комнаты, сесть за компьютер и зайти в почтовый ящик. Открывает только что пришедшее письмо от одной иностранной фирмы:
«Уважаемая Наталья!
Ознакомились с присланными работами и очень бы хотели встретиться с вами в нашем офисе. Напишите, когда будет удобно нас посетить.
С уважением,
Группа компаний БРИГ».
Смерть улыбнулась и быстро застучала костяшками пальцев по клавиатуре, набирая ответ:
«К сожалению, подходит срок занять вакантное место под пуховым одеялом земли: «горит» электронная запись на кладбище. Похороны в следующую пятницу.
С уважением,
грешница Наталия».
Вхожу в кабинет. Смерть стала невидимой и наблюдает с потолка, лезвие косы склонилось надо мной, старуха беззвучно смеётся. Наконец, восемь часов беспрерывного чтения заканчиваются, собираюсь домой. Закрываю входную дверь особняка Голицына. Лес окатывает кислородом, он не только поступает в лёгкие, но и пропитывает насквозь одежду и обувь. Хочется оторваться от земли и полететь, а может, это просто кружится голова. День просидела на лапше, от которой фигура расползается вширь, растут бока и живот, но сил при этом к вечеру совсем не остаётся. Голодно журчит вечно недовольная рационом поджелудочная железа, а желудок тихонько ей подвывает диким зверем. Я – голодная, но при этом я – «издатая». Отрывок рассказа недавно был напечатан в солидном издании. В сумочке лежат ключи от особняка, но это не мой особняк, хотя по моим сосудам лениво течёт голубая кровь. Сто лет назад кучка голодранцев расстреляла, повесила, отправила в ссылку лучших людей эпохи. Частица моей крови – прабабушка Евфросинья Лаврова, живущая в Питере, лишилась имущества и чтобы не умереть с голода, устроилась работать гувернанткой. Познакомилась с мужчиной, и, опасаясь преследований, ездила по стране, надеясь хоть где-то укорениться. В глухой, далёкой деревне сожгла документы и записалась под новой фамилией.