– Лена – это всё пустое, – промямлил он. – Даром за амбаром. Уже забыли.
Яков вынул из кармана брюк мобильный телефон и волнующимися пальцами стал чего-то там тыкать.
– Диктуй свой номер – я позвоню.
Лида заколебалась. С одной стороны он был пьяным трепачом неизвестного ей происхождения, который лепил горбатого из всего что на язык попадало, скрещивая Вселенную с длинной своего члена, интересно кстати какой он у него. С другой стороны Яков был в общем-то симпатичным и высоким молодым человеком – да что там человеком! – мужчиной – и Лида каким-то тайным подкожным чувством угадывала в нём что-то близкое ей самой, ну вроде сентиментального одиночества или как там ещё.
Она продиктовала номер. Яков записал, то и дело переспрашивая и беспредметно тыча пальцами куда попало.
Подъехал автобус.
– Подожди, сейчас перезвоню, – сказал Яков, желая проверить то, что он сумел записать в телефон.
Телефон Лиды отозвался на его призыв весёлой мелодией ранней молодости.
– Отлично. Ну пока.
Автобус уехал и Лида осталась ждать свой. Она вдруг осознала, что пока они были вместе мысли об отце и о том что она увидела в больнице не посещали её. Но теперь кажется настал их черёд.
Через несколько дней Руслана Анатольевича выписали.
Судя по тому что жена приходила его навещать уже после инцидента с Машей и никакого недовольства не выказывала, он догадался, что Лида ничего матери не рассказала и значит есть ещё шанс всё замять, нужно просто с ней поговорить, ну с Лидой то есть. Вернувшись домой он стал косить глазом в сторону дочери, пытаясь угадать или придумать что же у неё на уме и что дальше вообще. Лида держалась холодно и было понятно, что она и не думала забывать того что видела в палате больницы, особенно оголенную ляжку Маши Журавлёвой у отца на животе, и ждала какого-то сигнала к объяснению, но по-видимому крови Лида не хотела и поэтому матери так ничего и не сказала.
Выбрав момент, когда Нелля Ринатовна упорхнула в магазин, Руслан Анатольевич зашёл в комнату дочери, а там вообще-то порядок и подоконники чистые.
– Лида, нам нужно поговорить, – сказал Руслан Анатольевич не зная, что ещё сказать.
Затасканной конечно фразой начал.
Ну не краснобай, извините!
Лида повернулась к отцу и стала сверлить взглядом его лоб как раз над переносицей, что б у него, кобеля этакого, мозг потёк блестящей струйкой и прямо на пол, на пол, кап, кап, кап.