Удушающая сладость, заиндевелый пепел. Книга 2 - страница 24

– Так вот почему она показалась мне знакомой.

– Ну все, хватит! – Феникс готов был плакать и смеяться одновременно.

Три года пролетели, как короткий миг, ведь за три года Будда успевает передвинуть на четках всего одну бусинку.

На седьмой день третьего лунного месяца, накануне свадьбы, Рыбешка, следуя этикету и не желая навлекать напрасных подозрений, не пришел повидать меня.

Я опустилась на колени перед гробницей отца. Небо над головой заполнили порхающие светлячки. Едва из прически выскользнула шпилька, длинные густые волосы волной хлынули на плечи. Обратив побег винограда в острый клинок, я решительно отсекла прядь и завернула ее в лист чэнсиньтанской бумаги. Затем вызвала ночного мотылька, приладила к его спине конверт и велела доставить Повелителю огня. Не знаю, уловил ли мотылек суть моего приказа. Выслушав поручение, он с важным видом расправил крылышки и улетел, растворившись в густых сумерках.

– Отец, твоя дочь обещала слушаться тебя и почитать. Я не забыла о своем обещании, помнишь ли ты о нем? – Я отвесила три земных поклона и поднялась на ноги, запрокинула голову и улыбнулась. Черные нити волос воистину подобны узам любви.

– Счастливый час [38] настал! Поднять паланкин!

Приближался вечер восьмого дня третьего лунного месяца. Шестнадцать прислужников в ярко-красных одеждах подхватили разукрашенный свадебный паланкин, взошли на благовещее облако цвета зари и торжественно вылетели за пределы Цветочного царства. Путь лежал к дворцу Небесного Императора.

Я сидела внутри огромного паланкина. На голову мне набросили красное покрывало невесты, сотканное из нитей дубового шелкопряда. И оно очень мешало разглядеть, что происходит снаружи. К счастью, ткань была не слишком плотной и немного пропускала свет. Поэтому хоть и нечетко, но я могла видеть, что меня окружает. Изнутри паланкин оказался выстлан всеми редкими цветами и травами, какие только встречались в Цветочном царстве. Их густой аромат так дурманил голову, что мне никак не удавалось определить, куда же движется процессия. Громоздкий паланкин лишь покачивался из стороны в сторону, поднимаясь и опускаясь, как на волнах.

Спустя недолгое время паланкин перестал раскачиваться и опустился на землю. Кто-то откинул полог и просунул внутрь руку. Весенний ветер коснулся моего лица, и чей-то ласковый голос тихо позвал: